Как шляпку я кокетливо поправлю крышу...
Собачья жизнь
читать дальшеВоланя был приличным псом. И благородным. Потому молча, но с неприкрытым осуждением, смотрел на эту, неизвестно откуда взявшуюся, искусно наштукатуренную блондинку с лохматой пародией на пса в руках, которое и собакой-то назвать было стрёмно. Той-терьер. Так, пуговка от звонка. Блонди делала вид, что интересуется непосредственно Воланей, хотя и кроту без очков было заметно, что псы, размеры которых значительно превышали размер того недоразумения, что вякало у нее из подмышки, ее никак не волновали. От слова совсем. Зато волновал Воланчиков Хозяин — мужчина видный, высокий, в самом расцвете сил и энергии, его платиновый браслет на запястье и лексус, ожидающий на стоянке у парка.
Черт с ней, той блондинкой! Обиднее всего было, что Хозяин, вместо побегать с любимым псином, на ее наглые поползновения вовсю отвечал заинтересованной улыбкой и взглядом, прочно застрявшим где-то в районе силиконового (Воланчик со своим нюхом за версту чуял) бюста длинноногой приставаки. Сколько волка ни корми…
Воланька совершенно не мог понять этих людей. Что хорошего в несуразных выпуклостях, из-за которых столько страстей разгорается? Ни тебе съесть, ни отстегнуть, ни побегать. Болтаются бесполезным грузом. Даже в воде не всплывают! Наоборот, тянут ко дну. Псин сам это видел, когда они с Хозяином одну такую самку из озера спасали. Та едва голову над водой смогла удержать, пока они до нее добирались, а потом совершенно неблагородно за длинную косу буксировали на берег. Ну, честно признаться, за косу ее только Воланя тащил, а Хозяин сначала неплохо так за те самые выпуклости подержался, облапал их по бессовестному, а потом, по всем законам рыцарства, лихо греб к берегу и нес ее на руках, шатаясь на подгибающихся ногах, но все-так же бесцеремонно прижимая к себе сисястую «утопленницу». Правда у той еще и бампер был настолько выдающийся, что Воланчик на нем прекрасно мог бы отоспаться. А у этой, с «кнопкой от звонка», бампер явно от «копейки»: скромненький.
Воланчик подхватил зубами палку, лежащую у его лап, и ткнулся мокрым носом в руку Хозяина. Тот вяло отреагировал: вроде как попытался ее отобрать, но не слишком настойчиво, потому что отпрыгнувший псин легко увернулся от его обычно цепких пальцев. Воланя завилял хвостом, пытаясь всем своим видом показать, что он лучше этой двуногой, но Хозяин вновь отвлёкся — блонди наклонилась якобы ремешок на босоножках поправить, а сама тем временем открыла еще больший обзор на интересующие его шары. Тьфу, да и только! Воланчик решил, что он так не играет.
Блондинка вовсю увлеклась охмурением Хозяина и, чтоб не отвлекаться, свою крысу на землю поставила и разрешила погулять. Оно, бесстрашное и, наверное, бессмертное, конечно же пошло. Под пузом у Воланчика. В четырёх лапах заблудилось и тут же начало отчаянно вякать откуда-то из-под пышного хвоста. Воланчик, добрая душа, не мог вынести такой скулёж. Его тонкий слух был более привычен к децибелам, чем к ультразвуку. Поэтому он отпрыгнул в сторону, развернулся и лизнул эту крыску всей поверхностью своего отнюдь не маленького и замечательно мокрого языка. Шавка онемела. Ей бы хватило Воланчиковой слюны, чтоб качественно утопиться. Ее тщедушное тельце практически всё могло спокойно возлежать в Воланчиковой пасти, да еще и гардероб свой у него за щекой умостить. Ну, по крайней мере ей в тот момент так показалось.
Минуты полторы понадобилось крыське, чтоб отмереть и вновь набраться наглости. Тряся лохматыми ушками и влажной пальмочкой на макушке она залаяла прямо в раскрытую пасть псина, чем насмешила его до невозможности. Что в пещеру поорала.
Даже Хозяин с приставучей дамочкой обернулись на этот ор. Блондинка взвизгнула, оторвалась наконец от рукава хозяйской толстовки и помчалась с крейсерской скоростью спасать свою кнопку, выкрикивая на ходу, что этот монстр (Воланчик, судя по всему) собирается сожрать ее бедного Пусечку. Больно надо! Там, как в рыбе, одни косточки, плюс комок шерсти. Ничего съедобного.
Псин от возмущения даже окосел слегка, когда перед его носом мелькнули тонкие дрожащие лапки и спрятались где-то в районе бюста вопящей блондинки. Воланчик беспомощно оглянулся на Хозяина… и тут же повеселел. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Не только псин не любил крикливых созданий. Хозяин весь в него пошел, поэтому едва заметно морщился, пытаясь заверить дамочку, что с ее СОБАКОЙ ничего страшного произойти не могло, так как Воланчик — псин воспитанный и благородный, в чём была значительная доля правды.
Имя от рождения ему дали весьма и весьма: Вольперт Вольт Перси. Хозяин же звал Воланчиком, Воланей или просто Вилькой, в зависимости от настроения и степени провинности псюра. Родословная, правда, слегка подкачала. Кто-то из предков пошалил, потому что на благородном челе предательски выделялся совершенно неблагородный попугайский хохолок, который отправил весь его экстерьер соседскому коту под хвост — ни тебе выставок, ни призов, ни оваций. Но Воланчику по большому счету на всё это было наплевать. Недостатком внимания от окружающих он и так не страдал, отхватывая во время их ежедневных прогулок с Хозяином львиную дозу восхищения от их колоритной парочки. Симпатичный сероглазый брюнет на пару с весьма солидным, но всегда игриво настроенным, улыбчивым водолазом — попробуй мимо пройти!
Вилька, как оказалось, привлекал внимание не только особей противоположного пола (и двуногих, и четвероногих). Благородные кобели тоже были не чужды приобщиться к прекрасному, образцом которого и являлся Воланчик. Случай на очередной прогулке это подтвердил. В парке, где они обычно прогуливались, псин знал всех собак наперечет. Появление нового персонажа: кремово-белого лабрадора, гордо вышагивающего рядом с тучным, но симпатичным мужчиной, не прошло мимо их с Хозяином внимания. Хозяин подошел к владельцу лабрадора, который как раз отстёгивал поводок от шеи питомца, и протянул руку для знакомства. О чем они там повели беседу Вильке и так было ясно, о них же! Это было не так интересно, как блондин, лизнувший его в нос и приветливо помахивающий хвостом. Вилька лизнул в ответ, радостно гавкнул, приветствуя нового товарища по играм, и через пару минут они уже носились друг за дружкой, нарезая широкие круги около своих кормильцев, которые так увлеклись беседой, что ничего вокруг не замечали.
А заметить было что. Набегавшись, Вилька и блондин завалились в траву и принялись друг дружку покусывать понарошку, пытаясь оттолкнуть соперника лапой. Тут Вилька впервые почувствовал к себе нешуточный интерес со стороны блондина.
Псин прижмурился, втянул носом воздух, смакуя необычный, но такой вкусный запах от игриво настроенного лабрадора. А тот поскуливал, вертелся, как волчок, несмотря на свою отнюдь не хрупкую комплекцию, подставлял Воланчику то один, то другой бок, поворачивался то хвостом, то носом — в общем делал все, чтоб основательно его заинтересовать. Но псину много и не надо. Он уже месяц простаивал без дела, не имея в своем распоряжении ни одной течной суки. На днях даже к ноге хозяйской пристроился, за что был нещадно бит по заднице хозяйским же тапком и отправлен ночевать на жесткую подстилку в пустую и раздражающе гулкую кухню. И это вместо мягкой и теплой хозяйской кровати! Беспредел!
Вилька настороженно оглянулся на их с лабрадором беседующих хозяев, отбежал чуть подальше (на всякий случай), поманив за собой очаровательного блондина и приступил к серьёзным ухаживаниям. Первым делом он сунул свой мокрый нос под хвост лабрадора, дабы в очередной раз убедиться, что перед ним совсем не мальчик. Кокеров там не обнаружилось, что весьма радовало, но вот под пузом у того располагался объект, смутно напоминающий ему его же собственный, который уже стоял на боевом взводе и требовал активных действий, а не лабораторных исследований.
Плюнув на сомнения и совершенно непривычную для спаривания позицию (лабрадор улёгся на спину и отказывался подниматься), Воланчик ткнулся в услужливо подставленное невероятно тесное нутро, как смог втиснулся, прижмурил глаза от удовольствия и начал ударно работать тазом. «Хорошо пошел..» — мелькнула шаловливая мыслишка у его Хозяина, когда они с владельцем лабрадора наконец отвлеклись от беседы и навели резкость на своих псюр. Было на что посмотреть! Кремово-белый лабрадор раскинулся на спине на зеленом ковре газона, задрав все четыре лапы вверх и подставляя солнцу довольную, поплывшую улыбкой мордель (он явно кайфовал), а над ним вовсю пыхтел черный, сверкающий шерстью Вилька.
— Э-э-э-э-й-е-й-е-й-е-й… — буксанул в сторону прелюбодеев хозяин лабрадора, очнувшийся от первого, самого жестокого приступа охренения. — Вы это что?!.. Вы зачем?!.. Фу! .. Фу, я сказал!..
Какой там фу? Кто его слышал в этот момент? Псюрам было хорошо, даже отлично, и по всем признакам на подходе была та самая степень кайфа, когда становилось просто очешуенно, потому что Вилька заработал корпусом резкими рывками опытного молотобойца, а лабрадор подставлялся с задором юной весталки. Тихо ржущий Хозяин тоже поспешил к ним, но старался не особо усердствовать в деле спасения чести лабрадора, которому, как выяснилось из беседы с его хозяином, коки откокали еще в шестимесячном возрасте. Бедняга даже не знал, чего его лишили, и, похоже, впервые в жизни словил настоящий кайф.
История умалчивает, успел ли лабрадор, но Воланчик таки успел за секунду до катастрофы и на последнем дыхании отскочил от партнера, проскользнув прямо под рукой разгневанного хозяина оного, спрятался в густые заросли и наконец смог развалиться там, наслаждаясь накрывшими отголосками кайфа, краем уха прислушиваясь к истеричным воплям владельца поруганного им же блондина. Главное, чтоб свой не рычал. Остальное пофиг.
Хозяин и не рычал. Он от душившего его хохота вообще едва на ногах стоял, из последних сил пытаясь сохранить присущую ситуации мину. Но ему это удавалось не очень, поэтому хозяин лабрадора еще раз возмущённо вякнул, дернул питомца за пристегнутый поводок и пламенея румянцем ломанул на аллею прямо через кусты. Вот тут Хозяин наконец смог дать себе волю и нахохотаться всласть, шлепая себя по коленкам и размазывая по щекам выступившие от смеха слёзы.
Вилька понял, что угрозы как таковой нет и на брюхе медленно выполз из зарослей, в которых доселе изволил успешно почивать. Хозяин потрепал довольного собой и жизнью Воланчика за ухом, произнеся сакраментальное: «Голод не тётка!». Псин не понял, к чему это он, ведь не далее, как пару часов назад имел довольно плотный и сытный обед, но молча согласился с бытовой философией кормильца.
Жизнь текла по накатанным рельсам, лабрадор на площадке больше не появлялся, был забыт, а воспоминание о встрече с ним померкло под наплывом новых впечатлений. Вилька с Хозяином были приглашены на загородную вечеринку. Гусарскую. Почему гусарскую, псин не знал. По приезду выяснилось, что в обозримом пространстве не наблюдается ни одного гуся. Зато были кони. Много коней. Больших и разных.
Вилька был псин дружелюбный, всегда стремился наладить контакт со всеми, кто нравился его Хозяину (нахальные самки с силиконовым набором не в счёт!), потому и носился между всхрапывающими четвероногими, которые в ответ на его заигрывания переступали копытами, гордо вскидывали головы и смешно фыркали если он уж слишком близко подбирался. К их чести, все кони были воспитанные. Ни один лошак не попытался стукнуть псина копытом, воспринимая его, как неотъемлемую часть пейзажа.
Особенно один конь понравился Вильке. Рыжий с белой звёздочкой во лбу был явно молод и горяч. Он ржал и рвался с привязи, завидев, как псин нарезает круги по площадке. Воланчик распушил хвост, задрав нос к небу оглушительно гавкнул и смело подошел к коню. Тот не ожидал подобной наглости, изогнул тонкую шею, встряхнул короткой гривой и тоже сделал шаг по направлению к Вильке.
Вилька даже зажмурился от удовольствия, когда от бархатных конских ноздрей на него пахнуло свежим травяным духом и ветром. Так пах Хозяин, когда возвращался домой из очередной вылазки на природу. Родной и любимый запах. Псин вовсю завилял задом, размахивая хвостом, как пропеллером, показывая крайнюю степень расположения к симпатичному коню. Рыжий насмешливо фыркнул, но успокоился и даже боднул вилькину голову своим носом. Так они заключили договор о дружбе и взаимопонимании.
Тем временем их хозяева, наконец, выбрались из бревенчатого здания, в котором битых два часа решали какие-то наиважнейшие вопросы (не иначе как мир спасали). От них исходил отнюдь не травяной дух, наоборот, хмельной, тяжелый и вязкий. Он забивал ноздри так, что тянуло чихать, что Вилька и сделал. Рыжий тоже фыркнул, видимо, из солидарности, они с Вилькой переглянулись и приготовились к представлению, которое не заставило себя долго ждать. Вилькиному четвероногому другу не удалось постоять в стороне: его взнуздали и он понесся в поле с каким-то всадником в седле. Псину же повезло больше. Ему досталась роль созерцателя.
Смешные люди, особенно когда нарядятся в разное непонятное тряпьё, размахивают блестящими на солнце железками и громко хлопают вонючим дымом из железных пукалок. Играются, да еще и название смешное всему этому придумали — реконструкция какая-то. Вилька снисходительно наблюдал за действом издалека, потому что Хозяин оставил его у опорного пункта пристёгнутого на поводок за кольцо, к которому до этого рыжий был привязан. Псин щурился на перевалившее к закату солнце, вяло шевелил ушами, прогоняя вездесущих мух, и подрёмывал, умостив голову на широкие лапы.
Вечером, когда неугомонные люди наскачутся и наиграются, будут шашлыки. Хоть Хозяин и бурчит, что ему их нельзя, но Вилька умеет делать столь печальную морду, что все друзья Хозяина тут же принимаются его угощать, сетуя на вредного кормильца, уморившего псина голодом. Потом будут песни под гитару, где Вильке обязательно дадут право голоса и он будет подвывать вместе с нестройным хором дерущих горло певцов. А потом они с Хозяином обязательно пойдут на берег реки, сядут и будут смотреть на огромные, мерцающие звёзды, которых никогда не видно в городе.
Хорошо-то как!..
читать дальшеВоланя был приличным псом. И благородным. Потому молча, но с неприкрытым осуждением, смотрел на эту, неизвестно откуда взявшуюся, искусно наштукатуренную блондинку с лохматой пародией на пса в руках, которое и собакой-то назвать было стрёмно. Той-терьер. Так, пуговка от звонка. Блонди делала вид, что интересуется непосредственно Воланей, хотя и кроту без очков было заметно, что псы, размеры которых значительно превышали размер того недоразумения, что вякало у нее из подмышки, ее никак не волновали. От слова совсем. Зато волновал Воланчиков Хозяин — мужчина видный, высокий, в самом расцвете сил и энергии, его платиновый браслет на запястье и лексус, ожидающий на стоянке у парка.
Черт с ней, той блондинкой! Обиднее всего было, что Хозяин, вместо побегать с любимым псином, на ее наглые поползновения вовсю отвечал заинтересованной улыбкой и взглядом, прочно застрявшим где-то в районе силиконового (Воланчик со своим нюхом за версту чуял) бюста длинноногой приставаки. Сколько волка ни корми…
Воланька совершенно не мог понять этих людей. Что хорошего в несуразных выпуклостях, из-за которых столько страстей разгорается? Ни тебе съесть, ни отстегнуть, ни побегать. Болтаются бесполезным грузом. Даже в воде не всплывают! Наоборот, тянут ко дну. Псин сам это видел, когда они с Хозяином одну такую самку из озера спасали. Та едва голову над водой смогла удержать, пока они до нее добирались, а потом совершенно неблагородно за длинную косу буксировали на берег. Ну, честно признаться, за косу ее только Воланя тащил, а Хозяин сначала неплохо так за те самые выпуклости подержался, облапал их по бессовестному, а потом, по всем законам рыцарства, лихо греб к берегу и нес ее на руках, шатаясь на подгибающихся ногах, но все-так же бесцеремонно прижимая к себе сисястую «утопленницу». Правда у той еще и бампер был настолько выдающийся, что Воланчик на нем прекрасно мог бы отоспаться. А у этой, с «кнопкой от звонка», бампер явно от «копейки»: скромненький.
Воланчик подхватил зубами палку, лежащую у его лап, и ткнулся мокрым носом в руку Хозяина. Тот вяло отреагировал: вроде как попытался ее отобрать, но не слишком настойчиво, потому что отпрыгнувший псин легко увернулся от его обычно цепких пальцев. Воланя завилял хвостом, пытаясь всем своим видом показать, что он лучше этой двуногой, но Хозяин вновь отвлёкся — блонди наклонилась якобы ремешок на босоножках поправить, а сама тем временем открыла еще больший обзор на интересующие его шары. Тьфу, да и только! Воланчик решил, что он так не играет.
Блондинка вовсю увлеклась охмурением Хозяина и, чтоб не отвлекаться, свою крысу на землю поставила и разрешила погулять. Оно, бесстрашное и, наверное, бессмертное, конечно же пошло. Под пузом у Воланчика. В четырёх лапах заблудилось и тут же начало отчаянно вякать откуда-то из-под пышного хвоста. Воланчик, добрая душа, не мог вынести такой скулёж. Его тонкий слух был более привычен к децибелам, чем к ультразвуку. Поэтому он отпрыгнул в сторону, развернулся и лизнул эту крыску всей поверхностью своего отнюдь не маленького и замечательно мокрого языка. Шавка онемела. Ей бы хватило Воланчиковой слюны, чтоб качественно утопиться. Ее тщедушное тельце практически всё могло спокойно возлежать в Воланчиковой пасти, да еще и гардероб свой у него за щекой умостить. Ну, по крайней мере ей в тот момент так показалось.
Минуты полторы понадобилось крыське, чтоб отмереть и вновь набраться наглости. Тряся лохматыми ушками и влажной пальмочкой на макушке она залаяла прямо в раскрытую пасть псина, чем насмешила его до невозможности. Что в пещеру поорала.
Даже Хозяин с приставучей дамочкой обернулись на этот ор. Блондинка взвизгнула, оторвалась наконец от рукава хозяйской толстовки и помчалась с крейсерской скоростью спасать свою кнопку, выкрикивая на ходу, что этот монстр (Воланчик, судя по всему) собирается сожрать ее бедного Пусечку. Больно надо! Там, как в рыбе, одни косточки, плюс комок шерсти. Ничего съедобного.
Псин от возмущения даже окосел слегка, когда перед его носом мелькнули тонкие дрожащие лапки и спрятались где-то в районе бюста вопящей блондинки. Воланчик беспомощно оглянулся на Хозяина… и тут же повеселел. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Не только псин не любил крикливых созданий. Хозяин весь в него пошел, поэтому едва заметно морщился, пытаясь заверить дамочку, что с ее СОБАКОЙ ничего страшного произойти не могло, так как Воланчик — псин воспитанный и благородный, в чём была значительная доля правды.
Имя от рождения ему дали весьма и весьма: Вольперт Вольт Перси. Хозяин же звал Воланчиком, Воланей или просто Вилькой, в зависимости от настроения и степени провинности псюра. Родословная, правда, слегка подкачала. Кто-то из предков пошалил, потому что на благородном челе предательски выделялся совершенно неблагородный попугайский хохолок, который отправил весь его экстерьер соседскому коту под хвост — ни тебе выставок, ни призов, ни оваций. Но Воланчику по большому счету на всё это было наплевать. Недостатком внимания от окружающих он и так не страдал, отхватывая во время их ежедневных прогулок с Хозяином львиную дозу восхищения от их колоритной парочки. Симпатичный сероглазый брюнет на пару с весьма солидным, но всегда игриво настроенным, улыбчивым водолазом — попробуй мимо пройти!
Вилька, как оказалось, привлекал внимание не только особей противоположного пола (и двуногих, и четвероногих). Благородные кобели тоже были не чужды приобщиться к прекрасному, образцом которого и являлся Воланчик. Случай на очередной прогулке это подтвердил. В парке, где они обычно прогуливались, псин знал всех собак наперечет. Появление нового персонажа: кремово-белого лабрадора, гордо вышагивающего рядом с тучным, но симпатичным мужчиной, не прошло мимо их с Хозяином внимания. Хозяин подошел к владельцу лабрадора, который как раз отстёгивал поводок от шеи питомца, и протянул руку для знакомства. О чем они там повели беседу Вильке и так было ясно, о них же! Это было не так интересно, как блондин, лизнувший его в нос и приветливо помахивающий хвостом. Вилька лизнул в ответ, радостно гавкнул, приветствуя нового товарища по играм, и через пару минут они уже носились друг за дружкой, нарезая широкие круги около своих кормильцев, которые так увлеклись беседой, что ничего вокруг не замечали.
А заметить было что. Набегавшись, Вилька и блондин завалились в траву и принялись друг дружку покусывать понарошку, пытаясь оттолкнуть соперника лапой. Тут Вилька впервые почувствовал к себе нешуточный интерес со стороны блондина.
Псин прижмурился, втянул носом воздух, смакуя необычный, но такой вкусный запах от игриво настроенного лабрадора. А тот поскуливал, вертелся, как волчок, несмотря на свою отнюдь не хрупкую комплекцию, подставлял Воланчику то один, то другой бок, поворачивался то хвостом, то носом — в общем делал все, чтоб основательно его заинтересовать. Но псину много и не надо. Он уже месяц простаивал без дела, не имея в своем распоряжении ни одной течной суки. На днях даже к ноге хозяйской пристроился, за что был нещадно бит по заднице хозяйским же тапком и отправлен ночевать на жесткую подстилку в пустую и раздражающе гулкую кухню. И это вместо мягкой и теплой хозяйской кровати! Беспредел!
Вилька настороженно оглянулся на их с лабрадором беседующих хозяев, отбежал чуть подальше (на всякий случай), поманив за собой очаровательного блондина и приступил к серьёзным ухаживаниям. Первым делом он сунул свой мокрый нос под хвост лабрадора, дабы в очередной раз убедиться, что перед ним совсем не мальчик. Кокеров там не обнаружилось, что весьма радовало, но вот под пузом у того располагался объект, смутно напоминающий ему его же собственный, который уже стоял на боевом взводе и требовал активных действий, а не лабораторных исследований.
Плюнув на сомнения и совершенно непривычную для спаривания позицию (лабрадор улёгся на спину и отказывался подниматься), Воланчик ткнулся в услужливо подставленное невероятно тесное нутро, как смог втиснулся, прижмурил глаза от удовольствия и начал ударно работать тазом. «Хорошо пошел..» — мелькнула шаловливая мыслишка у его Хозяина, когда они с владельцем лабрадора наконец отвлеклись от беседы и навели резкость на своих псюр. Было на что посмотреть! Кремово-белый лабрадор раскинулся на спине на зеленом ковре газона, задрав все четыре лапы вверх и подставляя солнцу довольную, поплывшую улыбкой мордель (он явно кайфовал), а над ним вовсю пыхтел черный, сверкающий шерстью Вилька.
— Э-э-э-э-й-е-й-е-й-е-й… — буксанул в сторону прелюбодеев хозяин лабрадора, очнувшийся от первого, самого жестокого приступа охренения. — Вы это что?!.. Вы зачем?!.. Фу! .. Фу, я сказал!..
Какой там фу? Кто его слышал в этот момент? Псюрам было хорошо, даже отлично, и по всем признакам на подходе была та самая степень кайфа, когда становилось просто очешуенно, потому что Вилька заработал корпусом резкими рывками опытного молотобойца, а лабрадор подставлялся с задором юной весталки. Тихо ржущий Хозяин тоже поспешил к ним, но старался не особо усердствовать в деле спасения чести лабрадора, которому, как выяснилось из беседы с его хозяином, коки откокали еще в шестимесячном возрасте. Бедняга даже не знал, чего его лишили, и, похоже, впервые в жизни словил настоящий кайф.
История умалчивает, успел ли лабрадор, но Воланчик таки успел за секунду до катастрофы и на последнем дыхании отскочил от партнера, проскользнув прямо под рукой разгневанного хозяина оного, спрятался в густые заросли и наконец смог развалиться там, наслаждаясь накрывшими отголосками кайфа, краем уха прислушиваясь к истеричным воплям владельца поруганного им же блондина. Главное, чтоб свой не рычал. Остальное пофиг.
Хозяин и не рычал. Он от душившего его хохота вообще едва на ногах стоял, из последних сил пытаясь сохранить присущую ситуации мину. Но ему это удавалось не очень, поэтому хозяин лабрадора еще раз возмущённо вякнул, дернул питомца за пристегнутый поводок и пламенея румянцем ломанул на аллею прямо через кусты. Вот тут Хозяин наконец смог дать себе волю и нахохотаться всласть, шлепая себя по коленкам и размазывая по щекам выступившие от смеха слёзы.
Вилька понял, что угрозы как таковой нет и на брюхе медленно выполз из зарослей, в которых доселе изволил успешно почивать. Хозяин потрепал довольного собой и жизнью Воланчика за ухом, произнеся сакраментальное: «Голод не тётка!». Псин не понял, к чему это он, ведь не далее, как пару часов назад имел довольно плотный и сытный обед, но молча согласился с бытовой философией кормильца.
Жизнь текла по накатанным рельсам, лабрадор на площадке больше не появлялся, был забыт, а воспоминание о встрече с ним померкло под наплывом новых впечатлений. Вилька с Хозяином были приглашены на загородную вечеринку. Гусарскую. Почему гусарскую, псин не знал. По приезду выяснилось, что в обозримом пространстве не наблюдается ни одного гуся. Зато были кони. Много коней. Больших и разных.
Вилька был псин дружелюбный, всегда стремился наладить контакт со всеми, кто нравился его Хозяину (нахальные самки с силиконовым набором не в счёт!), потому и носился между всхрапывающими четвероногими, которые в ответ на его заигрывания переступали копытами, гордо вскидывали головы и смешно фыркали если он уж слишком близко подбирался. К их чести, все кони были воспитанные. Ни один лошак не попытался стукнуть псина копытом, воспринимая его, как неотъемлемую часть пейзажа.
Особенно один конь понравился Вильке. Рыжий с белой звёздочкой во лбу был явно молод и горяч. Он ржал и рвался с привязи, завидев, как псин нарезает круги по площадке. Воланчик распушил хвост, задрав нос к небу оглушительно гавкнул и смело подошел к коню. Тот не ожидал подобной наглости, изогнул тонкую шею, встряхнул короткой гривой и тоже сделал шаг по направлению к Вильке.
Вилька даже зажмурился от удовольствия, когда от бархатных конских ноздрей на него пахнуло свежим травяным духом и ветром. Так пах Хозяин, когда возвращался домой из очередной вылазки на природу. Родной и любимый запах. Псин вовсю завилял задом, размахивая хвостом, как пропеллером, показывая крайнюю степень расположения к симпатичному коню. Рыжий насмешливо фыркнул, но успокоился и даже боднул вилькину голову своим носом. Так они заключили договор о дружбе и взаимопонимании.
Тем временем их хозяева, наконец, выбрались из бревенчатого здания, в котором битых два часа решали какие-то наиважнейшие вопросы (не иначе как мир спасали). От них исходил отнюдь не травяной дух, наоборот, хмельной, тяжелый и вязкий. Он забивал ноздри так, что тянуло чихать, что Вилька и сделал. Рыжий тоже фыркнул, видимо, из солидарности, они с Вилькой переглянулись и приготовились к представлению, которое не заставило себя долго ждать. Вилькиному четвероногому другу не удалось постоять в стороне: его взнуздали и он понесся в поле с каким-то всадником в седле. Псину же повезло больше. Ему досталась роль созерцателя.
Смешные люди, особенно когда нарядятся в разное непонятное тряпьё, размахивают блестящими на солнце железками и громко хлопают вонючим дымом из железных пукалок. Играются, да еще и название смешное всему этому придумали — реконструкция какая-то. Вилька снисходительно наблюдал за действом издалека, потому что Хозяин оставил его у опорного пункта пристёгнутого на поводок за кольцо, к которому до этого рыжий был привязан. Псин щурился на перевалившее к закату солнце, вяло шевелил ушами, прогоняя вездесущих мух, и подрёмывал, умостив голову на широкие лапы.
Вечером, когда неугомонные люди наскачутся и наиграются, будут шашлыки. Хоть Хозяин и бурчит, что ему их нельзя, но Вилька умеет делать столь печальную морду, что все друзья Хозяина тут же принимаются его угощать, сетуя на вредного кормильца, уморившего псина голодом. Потом будут песни под гитару, где Вильке обязательно дадут право голоса и он будет подвывать вместе с нестройным хором дерущих горло певцов. А потом они с Хозяином обязательно пойдут на берег реки, сядут и будут смотреть на огромные, мерцающие звёзды, которых никогда не видно в городе.
Хорошо-то как!..
@темы: хулиганство
-
-
05.12.2015 в 14:18Чудный рассказ )) Спасибо )
-
-
05.12.2015 в 15:22-
-
05.12.2015 в 16:30