Как шляпку я кокетливо поправлю крышу...
Ты - мой подарок
читать дальшеПросыпаюсь словно от толчка. Глаза сами распахиваются, запечатлев в мозгу потрясную картинку. Ты рядом, на краю постели. Голый. На голове растрёпанный пучок из отросших за лето волос. Еще вчера скрутил, затянул резинкой, да так и уснул, забыв их распустить, а я не стал будить, хотя хотелось. Просто глянул на темные круги под глазами, вспомнил, что ты двое суток не спал, мчался ко мне, чтоб успеть к дню рождения, и опустил уже протянутую руку. Позже я тихонько примостился у тебя под боком и долго не мог уснуть. Вспоминал, как появились МЫ.
В гулкой тишине коридоров четко слышен чей-то топот. Почти середина первой пары — поздновато торопиться. Выхожу из деканата, тут же лечу на пол. Лопатки и отбитый копчик требуют справедливости. Готов удушить наглеца, с наскока завалившего меня на затоптанный паркет и сейчас вольготно расположившегося сверху. Вижу только растрепанную макушку с довольно длинными, русыми прядями, слышу глубокий вдох. Орать собрался, что ли?
— Может вы слезете наконец? — возмущаюсь, но отпускает мгновенно, как только вижу твои глаза. Смеющиеся. Шальные. Знакомые. Сердце пропускает удар.
— Мне и тут удобно, — улыбка на все тридцать два. Сияешь своими глазищами. Ни капли смущения. Я уже сталкивался с этим взглядом на одной из студенческих вечеринок. Яркий. Светлый. Красивый. На тебя и парни, и девчонки с восхищением смотрят. И я смотрел, но тайком. Преподаватель я, или где?
Раскрываю рот, чтобы хоть со второй попытки убрать с себя наглеца, пока кое-что не выдало мой явный интерес к происходящему, но ты приподнимаешься на вытянутых руках и добиваешь неожиданным:
— Пахнешь ты обалденно. Не оторваться.
Это «ты» — оно получается таким естественным и интимным, словно видимся не второй раз в жизни. Словно только из одной постели. Зависаю окончательно, залипаю на полных губах, тонких крыльях носа. В голове мелькает что-то типа: «Где ж я успел проколоться?», но какое-то вялое. А ты уже на ногах. Протягиваешь руку, сильным рывком поднимаешь с пола, обходишь вокруг, старательно отряхивая мой костюм, но на самом деле практически в открытую лапая. Чувствую тепло ладоней даже сквозь несколько слоёв ткани. Обдаёт жаром.
Я бы забыл тот случай, только почти каждый день вижу тебя в толпе студентов. Будто в кошки-мышки играем. Стараюсь не смотреть, нарочно взгляд отвожу, изображаю тотальную занятость, но всегда ощущаю на себе твой, заинтересованный. Это льстит моему самолюбию и немного раздражает. Сам себя не пойму. Слава богу, не преподаю у тебя на курсе. Было бы трудно скрывать свой растущий словно на дрожжах интерес. Чувствую себя то садистом, то мазохистом. Руки чешутся прижать где-то в тёмном углу, заломать, тряхнуть, как куклу, и спросить, чего добиваешься, но при этом тупо бездействую. Не хочу прекращать игру. Заводит.
Почти полтора года старательно делаю вид, что совершенно не интересуешь, тороплю время в выходные и переживаю реальную ломку во время каникул, тайком отслеживая твои передвижения по страничке вконтакте. Лето ненавижу, хоть и провожу его отнюдь не в четырех стенах. А потом, в ноябре, ты исчезаешь. Неделя проходит впустую. Мысли об одном: что-то случилось! Не выдерживаю, подхожу к куратору твоей группы с какой-то надуманной причиной, как бы между прочим интересуюсь. Оказывается, ты заболел. Осень, слякоть тянут за собой простуду.
Еще через неделю томительного ожидания меня догоняет сюрприз. В туалете догоняет. Прижимаешь меня лицом к зеркальной стене и шепчешь на ухо:
— Соскучился… Как же я соскучился!.. Не могу так больше… Знаю, ты меня искал.
Внутри переворачивается от этого шепота. Банально ведет от близости желанного (чего лукавить?), гибкого тела, едва ощутимого запаха морской свежести, твоего запаха и явной выпуклости, прижатой к моему бедру. В любую минуту сюда может кто-то войти, а мне почему-то похрен. Сгребаю рукой за загривок, коротко прижимаюсь к губам (о боги, наконец-то!) и отталкиваю, пока крыша окончательно не усвистела в неизвестном направлении.
- Вечером. Все вечером. Подойдешь на стоянку к пяти, — командую и выталкиваю за дверь. Мне нужно остыть. Холодная вода из-под крана не очень отрезвляет. В голове по-прежнему туман. Стрелки часов словно стоят на месте. Реально готов раскрошить их в муку, если бы это хоть чуть подтолкнуло резиново тянущееся время. Пульсом в висках одна и та же мысль: «Придёт?.. Не придёт?..»
Ты ждешь на стоянке. Спокойный, словно уже давно все решил. Выдыхаю, выталкиваю из себя вместе с воздухом груз неуверенности и сомнений, давивший на психику весь день. Все правильно.
Потом мы сидим в каком-то кафе, что-то жуём, говорим о выставке современного искусства, которая ни тебя, ни меня совершенно не впечатлила, байках, на которых повёрнуты оба, и стихах Бодлера. Вынимаешь из рюкзака фотоаппарат, взглядом спрашиваешь разрешение и начинаешь щелкать затвором.
Уже утром, после чумовой ночи, после того, как я наконец смог дорваться и зацеловать, зализать каждый сантиметр твоего совершенного тела, выслушать не один нетерпеливый стон, затыкая твой рот ладонью, чтоб не перебудить всех соседей, втиснуть себя в тебя и пережить не один и не два невероятных по силе оргазма — курю в потолок, ёжусь от щекочущего дыхания по моим ребрам и листаю фотки. Смотрю на себя твоими глазами. Кисть с выпуклыми венами, совершенно не интеллигентская — держу бокал. Глаза с лёгким прищуром — взгляд в упор. Губы, улыбка дрожит в приподнятых уголках — это когда ты потребовал прекратить изображать из себя вождя пролетариата. Вот шея, кадык слегка выпирает над белым воротничком рубашки. Протягиваю руку к пальто на вешалке, взглядом раздеваю и трахаю — такого себя я бы захотел.
Сколько мы уже вместе? Двенадцать… нет, тринадцать лет. Чтоб я сдох! Когда они успели пролететь? Мои тараканы и твои взбрыки не раз подводят к разрыву. Но даже неделя без тебя кажется пустой и серой. Готов взять на себя все грехи предков, извиняться, даже если не виновен, лишь бы ты вернулся. Но извинений не требуется. Ты заходишь в квартиру, привычным жестом, не глядя, вешаешь ключи на крючок и протягиваешь мне мизинец:
- Мир?
- Мир, — облегченно выдыхаю и цепляюсь своим.
Сегодня день моего рождения. Месяц назад праздновали твой. Я неделю маркер с себя смывал. Ты бубнил, чтоб не трогал твой автограф: «Здесь был я!» — на моих полупопиях. Сошлись на том, что я позволил сфоткать себя в самой неприличной позе. Уже месяц красуюсь на заставке компа. Нужно убрать, пока никого в гости не принесло. Стыда не оберешься.
Выходит, проснулся раньше меня. Хорош, чертяка! На колене блокнот. Задумался о чем-то, грызёшь ручку, бессознательно наматываешь на свой палец длинную прядь, выбившуюся из пучка, а я любуюсь твоим тонким профилем, сильными пальцами, полными губами и боюсь дышать. Почему-то именно в эту секунду кажется, шевельнись я, тронь за плечо, и ты исчезнешь, растворишься в утренней дымке.
Не хо-чу!.. Терять тебя не хо-чу. Не смо-гу…
Ерзаешь. Подхватываешься и уже через секунду нависаешь надо мной с фотоаппаратом. Только сейчас до тебя доходит, что я не сплю. Хитрый взгляд поверх фотика, щелчок, и ты уже на мне:
- Доброе утро, соня! Тебе приветственную речь зачитывать или можно по-простому, по-пролетарски, без цветов и оваций?
— По-простому… А потом с овациями. Вечером. После работы.
— Работа — зло! — подводишь итог, протягиваешь руку, что-то отыскивая на постели, и передашь мне блокнот.
Твои кривульки, да еще и исчерканные, невозможно разобрать. Стихи? Едва сдерживаюсь, чтоб не улыбнуться такому романтичному порыву. Но отвлекаюсь на надпись. Чуть ниже большими буквами: «Я тебя люблю!» — лучший подарок! Ты никогда не произносишь это вслух, словно боишься сглазить. Я не суеверен, потому говорю:
— Люблю…
Гости, подарки, застолье — все будет потом. Это не главное. Главное происходит сейчас. Хочу еще не один десяток дней рождения, начинающихся вот так. Ты рядом. На мне и подо мной. И мы счастливы…
@темы: слэш
-
-
05.12.2015 в 14:34-
-
05.12.2015 в 15:21Рада тебя видеть, вот прям ваще!!!
-
-
05.12.2015 в 16:30