Как шляпку я кокетливо поправлю крышу...
Название: Чудовище
Автор: Lana Mak
Бета:
Фэндом: ориджинал
Пейринг: м/м
Жанр: повседневность, слэш, романтика, ангст
Рейтинг: R
Размер: мини
Статус: завершён
Предупреждение: нецензурная лексика
Саммари: - Когда вечером, уставшие, но довольные, возвращаемся домой, в коридоре ты притягиваешь меня к себе, обхватив своей лапищей за тонкую шейку, утыкаешься носом в висок и шепчешь: "Чудовище..." - с благодарностью
И вновь Мотя радует своим артом. Спасибо тебе, Моть!

читать дальше- Люблю тебя!..
Ты вновь сказал это. Слышу ведь, как затаил дыхание. Придурок! Романтик чертов! Вон, как твоё сердце стучит, по-заячьи. Мое тоже не молчит, сука, грохочет с ним в унисон. Хочется пить, но еще больше хочется спрятаться от твоего пристального и понимающего взгляда. Самое верное решение - сбежать на кухню. А там можно постоять у тёмного окна, успокоиться, остыть...
Глупые сердца! Твое - глупое в своей надежде, что я все же решусь произнести в ответ эти заветные три слова. Моё - тоже глупое. Оно чувствует, что люблю, но не скажу, и при этом предательски выстукивает морзянку, сдавая меня с потрохами. Будто не знает, что стоит рот открыть, и все пойдет прахом. А я не хочу больше так. Не смогу. Что ж так холодно? Ветер в открытую форточку шторы надул, как паруса. За ними чудится тень. Привет из прошлого? Моего прошлого...
Кто б в голову влез - ужаснулся бы. Такая каша! Поймет лишь тот, кто знает, каково это - любить и потерять, а потом, трудно и почти невозможно, полюбить вновь и, теперь уже до дрожи в коленях, бояться потерять. Не просто потерять, потому что уйдет к другому, разлюбит, остынет, а потерять, потому что уйдет туда - за Грань, откуда нет возврата. Когда остается лишь одно: стоя на коленях, на свежей, сырой земле, цепенея от непоправимой, рвущей грудь боли, последними словами клясть былую беззаботность, не в состоянии выдавить из себя ничего, кроме: "Вернись!.."
Врагу не пожелаешь...
Старики не зря говорят: нельзя кричать всему миру о своем счастье. Сглазишь. Так и есть. Одно я уже просрал. Вопил во все горло о любви. Упивался своими ощущениями и купался в его обожании. Меня просто пёрло от его глаз и рук! Теперь то мое мое счастье покоится на погосте, под двумя метрами холодной земли, усыпанной фальшивыми, неестественно яркими цветами. Второе не отдам! Не потеряю! Зубами буду держаться. Псом цепным кидаться на других, пытающихся протянуть к нему лапы. И на себя рычать: "Заткнись!.. Молчи!..", когда в темноте, в горячке, ломает всего от кайфа, от тебя, когда рвутся наружу чувства, грозя выплеснуться признанием. Губы вечно искусаны до крови. Ты потом зализываешь и тихо ругаешься:
- Чудовище... Какое же ты чудовище...
Вообще это слово у тебя заменяет целую кучу эпитетов.
Когда утром просыпаюсь от невероятного минета в твоем виртуозном исполнении, открываю глаза и встречаюсь с карими смеющимися напротив - башню уносит безвозвратно. Обычно я вцепляюсь пятерней в твою гриву и нагло вколачиваюсь в теплую, влажную глубину такого умелого рта. Ты не сопротивляешься. Позволяешь делать с собой что мне вздумается. Кончаю с воем. Еще оглушенный оргазмом, вялый и безвольный, слышу: "Чудовище мое..." - с любовью.
Когда злой, фыркающий, я влетаю в квартиру, разбрасывая в разные стороны папку, пиджак, ключи, и с возмущением проезжаюсь в адрес мудаков, которые права купили, а мозги нет, и благодаря которым чуть не опозорился за полтора часа в очередной пробке - ты ржешь, прислонившись плечом к стене, и наблюдая за моими попытками шустро выскочить из обуви. Несусь со всех ног в туалет, а в спину прилетает: "Чудовище..." - со смехом.
Когда я вижу у тебя под глазами синяки от недосыпа, осунувшееся лицо, еще более подчеркнутое пробившейся щетиной, рассеянный взгляд, мельком брошенный на дно опустевшей кофейной чашки, слышу примешивающиеся к привычному командному голосу нотки усталости, когда ты по скайпу распекаешь очередного распиздяя, чуть не запоровшего дорогостоящее оборудование - чувствую заполняющую грудь нежность, неизвестно где взявшуюся во мне, цинике и язве, нежность, желание обнять, защитить, утащить в свою пещеру под одеялом и никуда не выпускать, по меньшей мере, в ближайшие двадцать четыре часа. Тогда я подхожу к тебе сбоку, чтобы моя распрекрасная морда не была видна в камеру, и захлопываю ноут:
- Все! Финита! Наработался!
Ты поднимаешь на меня ошалевшие от неожиданности и возмущения глаза и только что можешь выдавить удивлённо-ошарашееное: "Чудовище!" - где-то даже с облегчением.
Когда ты благодушен, вял и расслаблен, всем своим видом показываешь, что хочешь побыть дома, со мной, что тебя замахали трудовые будни и толпы баранов, а меня наоборот разбирает куда-то смотаться, что-то посмотреть - выигрывает сильнейший, то есть - я! Вначале просто обмениваемся парой-тройкой подъёбок, но потом ты замолкаешь, просто внимательно смотришь, как я демонстративно начинаю копаться в шкафу, отыскивая свой любимый пуловер. Мне не нужно смотреть на тебя. И так знаю, что ты сначала возмущённо рыкнешь: "Ну ты и чудовище!..", а потом в темпе вальса впрыгнешь в одежду, бурча себе под нос что-то нелицеприятное в адрес непоседливой скотины. Где-то в глубине души ворочается стыд, что я так манипулирую тобой. Но это для твоего же блага. Не хочу, чтоб ты превратился в старую, брюзжащую развалину. Движение - жизнь! Когда вечером, уставшие, но довольные, возвращаемся домой, в коридоре ты притягиваешь меня к себе, обхватив своей лапищей за тонкую шейку, утыкаешься носом в висок и шепчешь: "Чудовище..." - с благодарностью.
Не смогу забыть, как на выставке ретро машин я шастал между ними, забираясь в каждую, оглаживая скрипящую кожу старых, затертых до блеска сидений. Ты подошел сзади, когда я залипал на серебристый крайслер времен молодости моей бабушки, приобнял рукой за талию и уткнувшись носом мне в волосы прошептал: "Люблю тебя..." Я, ведь даже зашипеть на тебя не смог. Продрало всего от макушки, в которую ты дышал, до пяток. Разрядом прошибло. И похрен были зеваки, которых вокруг, наверное, было немало. На тот момент я ни одного не видел. Зато видел нас, словно со стороны. Живописная композиция, бля! Памятник нам с тобой, таким невъебенно романтичным и влюбленным придуркам. И ведь все равно не смог ни слова из себя выдавить. Знал, что ждешь, хочешь услышать от меня хотя бы раз, почему я с тобой. Но не смог. Ты вновь всё понял. Выдохнул мне в макушку: "Чудовище..." - с нежностью.
Я часто любуюсь тобой со стороны. Высокий. Косая сажень в плечах. Руками подкову согнуть в баранку, на раз! На работе ты, что тот ледокол - всегда впереди и всех за собой ведешь. Как такой лосяра может быть таким махровым романтиком? Поражаюсь этому. Я всегда боялся выглядеть в твоих глазах бабой, если буду вести себя так, не по-пацански. Но чихать ты хотел на подобные закидоны - такой хернёй не страдаешь. Со своим чудовищем ты максимально открыт и честен. А оно? То есть, я? Я тоже честен, но все же закрыт. И впрямь - чудовище...
Наверное, пора вернуться в спальню?
Ты не дождался? Уснул. День и впрямь был тяжелый. Сопишь, обнимая подушку. Во сне ты совершенно иной. Нет вечных упрямых складок у рта. И выражения твоего, королевского, на всю морду. А ресницы! Любая красотка обзавидовалась бы. Спящий, ты, конечно, не похож на мальчишку, но выглядишь гораздо моложе своих лет. Сейчас протянуть бы руку и запустит пальцы в твою шевелюру, захватить волосы пятерней, запрокинуть голову так, чтоб удобнее было впиться в губы. Или в шею. Туда, где под кожей бьется пульс. Пометить. И ведь ты не будешь сопротивляться. А мне опять голову к чертям снесет, от того, что ты совершенно не будешь сопротивляться. От покорности твоей. Готовности.
Как тут сдержаться? Как не провести ладонью по скуле? Щетина вновь отросла, легонько царапает, щекочет подушечки пальцев. Не спишь? Вон, кадык дергается. Бля! Ну, вот как ты это делаешь, что я за секунду в постели? Ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Спеленал собою, гад! Ладно. Потерплю. Не сильно-то и хочется вырываться. Уютненько так. Тепло.
- Спи, чудовище...
Люблю...
Автор: Lana Mak
Бета:
Фэндом: ориджинал
Пейринг: м/м
Жанр: повседневность, слэш, романтика, ангст
Рейтинг: R
Размер: мини
Статус: завершён
Предупреждение: нецензурная лексика
Саммари: - Когда вечером, уставшие, но довольные, возвращаемся домой, в коридоре ты притягиваешь меня к себе, обхватив своей лапищей за тонкую шейку, утыкаешься носом в висок и шепчешь: "Чудовище..." - с благодарностью
И вновь Мотя радует своим артом. Спасибо тебе, Моть!

читать дальше- Люблю тебя!..
Ты вновь сказал это. Слышу ведь, как затаил дыхание. Придурок! Романтик чертов! Вон, как твоё сердце стучит, по-заячьи. Мое тоже не молчит, сука, грохочет с ним в унисон. Хочется пить, но еще больше хочется спрятаться от твоего пристального и понимающего взгляда. Самое верное решение - сбежать на кухню. А там можно постоять у тёмного окна, успокоиться, остыть...
Глупые сердца! Твое - глупое в своей надежде, что я все же решусь произнести в ответ эти заветные три слова. Моё - тоже глупое. Оно чувствует, что люблю, но не скажу, и при этом предательски выстукивает морзянку, сдавая меня с потрохами. Будто не знает, что стоит рот открыть, и все пойдет прахом. А я не хочу больше так. Не смогу. Что ж так холодно? Ветер в открытую форточку шторы надул, как паруса. За ними чудится тень. Привет из прошлого? Моего прошлого...
Кто б в голову влез - ужаснулся бы. Такая каша! Поймет лишь тот, кто знает, каково это - любить и потерять, а потом, трудно и почти невозможно, полюбить вновь и, теперь уже до дрожи в коленях, бояться потерять. Не просто потерять, потому что уйдет к другому, разлюбит, остынет, а потерять, потому что уйдет туда - за Грань, откуда нет возврата. Когда остается лишь одно: стоя на коленях, на свежей, сырой земле, цепенея от непоправимой, рвущей грудь боли, последними словами клясть былую беззаботность, не в состоянии выдавить из себя ничего, кроме: "Вернись!.."
Врагу не пожелаешь...
Старики не зря говорят: нельзя кричать всему миру о своем счастье. Сглазишь. Так и есть. Одно я уже просрал. Вопил во все горло о любви. Упивался своими ощущениями и купался в его обожании. Меня просто пёрло от его глаз и рук! Теперь то мое мое счастье покоится на погосте, под двумя метрами холодной земли, усыпанной фальшивыми, неестественно яркими цветами. Второе не отдам! Не потеряю! Зубами буду держаться. Псом цепным кидаться на других, пытающихся протянуть к нему лапы. И на себя рычать: "Заткнись!.. Молчи!..", когда в темноте, в горячке, ломает всего от кайфа, от тебя, когда рвутся наружу чувства, грозя выплеснуться признанием. Губы вечно искусаны до крови. Ты потом зализываешь и тихо ругаешься:
- Чудовище... Какое же ты чудовище...
Вообще это слово у тебя заменяет целую кучу эпитетов.
Когда утром просыпаюсь от невероятного минета в твоем виртуозном исполнении, открываю глаза и встречаюсь с карими смеющимися напротив - башню уносит безвозвратно. Обычно я вцепляюсь пятерней в твою гриву и нагло вколачиваюсь в теплую, влажную глубину такого умелого рта. Ты не сопротивляешься. Позволяешь делать с собой что мне вздумается. Кончаю с воем. Еще оглушенный оргазмом, вялый и безвольный, слышу: "Чудовище мое..." - с любовью.
Когда злой, фыркающий, я влетаю в квартиру, разбрасывая в разные стороны папку, пиджак, ключи, и с возмущением проезжаюсь в адрес мудаков, которые права купили, а мозги нет, и благодаря которым чуть не опозорился за полтора часа в очередной пробке - ты ржешь, прислонившись плечом к стене, и наблюдая за моими попытками шустро выскочить из обуви. Несусь со всех ног в туалет, а в спину прилетает: "Чудовище..." - со смехом.
Когда я вижу у тебя под глазами синяки от недосыпа, осунувшееся лицо, еще более подчеркнутое пробившейся щетиной, рассеянный взгляд, мельком брошенный на дно опустевшей кофейной чашки, слышу примешивающиеся к привычному командному голосу нотки усталости, когда ты по скайпу распекаешь очередного распиздяя, чуть не запоровшего дорогостоящее оборудование - чувствую заполняющую грудь нежность, неизвестно где взявшуюся во мне, цинике и язве, нежность, желание обнять, защитить, утащить в свою пещеру под одеялом и никуда не выпускать, по меньшей мере, в ближайшие двадцать четыре часа. Тогда я подхожу к тебе сбоку, чтобы моя распрекрасная морда не была видна в камеру, и захлопываю ноут:
- Все! Финита! Наработался!
Ты поднимаешь на меня ошалевшие от неожиданности и возмущения глаза и только что можешь выдавить удивлённо-ошарашееное: "Чудовище!" - где-то даже с облегчением.
Когда ты благодушен, вял и расслаблен, всем своим видом показываешь, что хочешь побыть дома, со мной, что тебя замахали трудовые будни и толпы баранов, а меня наоборот разбирает куда-то смотаться, что-то посмотреть - выигрывает сильнейший, то есть - я! Вначале просто обмениваемся парой-тройкой подъёбок, но потом ты замолкаешь, просто внимательно смотришь, как я демонстративно начинаю копаться в шкафу, отыскивая свой любимый пуловер. Мне не нужно смотреть на тебя. И так знаю, что ты сначала возмущённо рыкнешь: "Ну ты и чудовище!..", а потом в темпе вальса впрыгнешь в одежду, бурча себе под нос что-то нелицеприятное в адрес непоседливой скотины. Где-то в глубине души ворочается стыд, что я так манипулирую тобой. Но это для твоего же блага. Не хочу, чтоб ты превратился в старую, брюзжащую развалину. Движение - жизнь! Когда вечером, уставшие, но довольные, возвращаемся домой, в коридоре ты притягиваешь меня к себе, обхватив своей лапищей за тонкую шейку, утыкаешься носом в висок и шепчешь: "Чудовище..." - с благодарностью.
Не смогу забыть, как на выставке ретро машин я шастал между ними, забираясь в каждую, оглаживая скрипящую кожу старых, затертых до блеска сидений. Ты подошел сзади, когда я залипал на серебристый крайслер времен молодости моей бабушки, приобнял рукой за талию и уткнувшись носом мне в волосы прошептал: "Люблю тебя..." Я, ведь даже зашипеть на тебя не смог. Продрало всего от макушки, в которую ты дышал, до пяток. Разрядом прошибло. И похрен были зеваки, которых вокруг, наверное, было немало. На тот момент я ни одного не видел. Зато видел нас, словно со стороны. Живописная композиция, бля! Памятник нам с тобой, таким невъебенно романтичным и влюбленным придуркам. И ведь все равно не смог ни слова из себя выдавить. Знал, что ждешь, хочешь услышать от меня хотя бы раз, почему я с тобой. Но не смог. Ты вновь всё понял. Выдохнул мне в макушку: "Чудовище..." - с нежностью.
Я часто любуюсь тобой со стороны. Высокий. Косая сажень в плечах. Руками подкову согнуть в баранку, на раз! На работе ты, что тот ледокол - всегда впереди и всех за собой ведешь. Как такой лосяра может быть таким махровым романтиком? Поражаюсь этому. Я всегда боялся выглядеть в твоих глазах бабой, если буду вести себя так, не по-пацански. Но чихать ты хотел на подобные закидоны - такой хернёй не страдаешь. Со своим чудовищем ты максимально открыт и честен. А оно? То есть, я? Я тоже честен, но все же закрыт. И впрямь - чудовище...
Наверное, пора вернуться в спальню?
Ты не дождался? Уснул. День и впрямь был тяжелый. Сопишь, обнимая подушку. Во сне ты совершенно иной. Нет вечных упрямых складок у рта. И выражения твоего, королевского, на всю морду. А ресницы! Любая красотка обзавидовалась бы. Спящий, ты, конечно, не похож на мальчишку, но выглядишь гораздо моложе своих лет. Сейчас протянуть бы руку и запустит пальцы в твою шевелюру, захватить волосы пятерней, запрокинуть голову так, чтоб удобнее было впиться в губы. Или в шею. Туда, где под кожей бьется пульс. Пометить. И ведь ты не будешь сопротивляться. А мне опять голову к чертям снесет, от того, что ты совершенно не будешь сопротивляться. От покорности твоей. Готовности.
Как тут сдержаться? Как не провести ладонью по скуле? Щетина вновь отросла, легонько царапает, щекочет подушечки пальцев. Не спишь? Вон, кадык дергается. Бля! Ну, вот как ты это делаешь, что я за секунду в постели? Ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Спеленал собою, гад! Ладно. Потерплю. Не сильно-то и хочется вырываться. Уютненько так. Тепло.
- Спи, чудовище...
Люблю...
За обложку отдельный поклон. Она мне сразу на сердце легла)))
Спасибо тебе, Моть!
Прекрасный рассказ получился ) и читается очень легко и картинки сразу так ярко рисуются ) вдохновения Вам!
З.Ы. И Моте тоже )))
Приятно видеть, что старалась не напрасно)))
Посетите также мою страничку
anotepad.com/note/read/m6mpbatk открытие счета в иностранном банке налоговая штрафы
33490-+