Моё-наше сумасшествие
читать дальшеПо дороге в Питер я, наивная, рассчитывала, что между развлечениями и походами будет время посидеть с планшетом. Пф-ф-ф!.. По результату, у меня не хватает времени в туалете, как следует, посидеть! Тороплюсь все услышать, увидеть и везде оставить свой жирный след.
Воронеж — Москва — Новгород — Питер. Дальняя дорога в машине оказывается не столь утомительной, как ожидалось, ведь проезжаем через такие шикарные места, что радующийся глаз лечит поскрипывающую спину и отваливающийся от долгого просиживания хвост. Волга — действительно красотка, пусть и не самая большая река из тех, на чьих берегах некогда бывала. А вот восход солнца над МКАДом выдавливает из одного глаза скупую, но искреннюю слезу. Все же, с некоторых пор, Москва стала для меня особенным городом, греющим душу и сердце. И статус столицы здесь совершенно не при чем.
Из ощущений тактильных особое удовольствие доставляют зверски голодные новгородские комары, которые гостеприимно встречают нас в лесу во время очередной остановки, на предмет уединения с природой. Пока я, как последний ботан, любуюсь папоротниками и огромными елями, эти звери слетаются в немеряном количестве, используя мою тушку, как аэродром подскока, и облепляют так надежно, что вновь прибывшим места свободного не достаётся. Из зарослей выметаюсь с диким рёвом, отбиваясь подобранной дубиной и отряхивая с себя не просто единичные экземпляры, а реально целые грозди мелких тварей. Не кормят их местные, что ли?..
Питер встречает дождем и совершенно неутешительными прогнозами, на которые откровенно начхать. Даже не сомневаюсь, что нас ждет отличная погодка. Не зря ведь я солнце за собой всю дорогу тащила. К тому же три ведьмы, собравшиеся в одном месте, по-любому обеспечат комфортные условия для пребывания в отдельно взятом полисе. А ведь еще есть четвертая, Мила, у которой помело сломалось, но она постоянно на связи (обеспечивает плотную огневую поддержку в случае какого затыка), местный агент — Ксю, и две адептки, Лена с Таней, тоже бдящие издалека. Забегая наперед скажу, что случилось, как задумывали: погода радовала всех и каждого. Кто там назвал этот город серым и неприветливым? Плюнуть бы ему в левый глаз!..
Встреча на вокзале оказывается ожидаемой и в то же время неожиданной. Маришка выходит из «Сапсана», направляются с Леной в мою сторону, тут же встречаемся глазами, улыбаемся, машем руками. Глупость, но еще дома боялась, что не поймаю ту самую волну, которая объединила нас в инете. Хренушки! Мы ловим ее одновременно и первые же объятия дают понять — есть контакт! Да еще какой! Пока ждем такси, успеваем оборжать дорогу, чемоданы, реакцию половинок на наш съезд и мужика, который пытается подобраться к урне, но не знает, с какой стороны нас обойти.
Таксист везет в гостиницу, прислушивается к трёпу, заливисто хохочет, когда на его вопрос: «Вы к нам в командировку?» — слышит дружное, тройное, протяжное: «Не-е-е-е-е-ет!..» Эта, уже не удивляющая, одинаковость мышления из интернета плавно и уверенно перетекла в реал. За три дня, проведенные вместе, мы не раз и не два практически в момент хором выдаём полностью идентичные фразочки. Объяснение сему феномену искать ни к чему. Наш подпольный предводитель давно определился в выводах и убедил всех нас. Ведьмы же!..
Администратор гостиницы, довольно интересный мужчина лет сорока, тщетно пытается сохранить серьезное выражение на физии, что дается ему с превеликим трудом. Попробуйте скроить официальную моську, когда задорная, рыжая бестия с самым невинным видом заполняет формуляр, обстёбывая каждое слово, неосторожно вами оброненное, а напротив, на диванчике, до слез хохочут блондинка и брюнетка, не забывая втыкать свои не менее едкие комментарии. Виагра в обновленном составе. Клоунском…
По заселению, пять минут на убедиться, что нас не обделили: полотенца, фен и всякие гостиничные примочки на месте (а так хотелось вернуться и еще раз потрепать администратора!), пять — забросить вещи в шкафчики, полчаса на посещение ближайшего супермаркета и еще пять минут — накрыть поляну. Карельский бальзам с вишневым соком — это нечто! Захрустев его морошкой и запротоколировав сие действо на фотике (для потомков и тех, кто в засаде), кидаемся с отчетом вк: доехали, на месте, приняли на грудь. Получаем напутствие: оторваться бессовестно, и тут же несемся воплощать его в жизнь. Кроме всего прочего, по городу бродит тот, кто нас объединил. Хоть и не обещался, но в голове все же гуляет мысль, что, возможно, столкнемся лбами где-то на набережной. Только стоит выйти из метро, и все умные мысли развеиваются, оставляя место одним лишь шалостям. Предводитель не забыт, но пока потерян для нас.
Я в городе впервые. Подруги тут уже все стёжки-дорожки исходили. Требую экскурсии в качестве продолжения банкета, пока в состоянии хоть что-то воспринимать адекватно. Впереди намеченный ранее поход в ночной клуб. Подозреваю, что после него мозги, разбавленные алкоголем и разболтанные дикими плясками, не смогут так четко воспринимать информацию извне. Мне обещают экспресс-тур и волокут в неизвестном направлении, которое оказалось не таким уж неизвестным.
Дворцовая площадь встречает солнцем, относительной пустынностью и довольно интересными солдатиками. Поймав за штанину мимо проходящего молодого мужчину, заставляем фоткать нас, красивых. У нас и численное, и весовое преимущество. Он навскидку оценивает безвыходность ситуации, засовывает в карман телефон (до нашего наезда вёл довольно оживленную беседу) и принимается за дело. Должна сказать, фотограф из него никакой! Я, конечно, реалистка. Осознаю, что поймать момент, когда все три дамы перестанут ржать и встанут в мало-мальски приличную позу — задача почти невыполнимая. Но хотя бы попытаться-то можно! Результат: две шатающиеся мы с Леной по бокам, едва удерживаем сползающую на брусчатку Маришку. Фото века! ..
В качестве благодарности она выдает:
— Спасибо. Жену вам красивую!
Мужчина явно не ожидал, что судьба сведет с язвой московской, эксклюзивной моделью, потому что спешит похвастаться:
— У меня уже есть.
На что тут же отхватывает:
— Так я ж говорю, красивую! — она довольная собой, встряхнув рыжей гривой, гордо топает в сторону бедняжек атлантов, мы семеним туда же, а он только крутит головой и улыбается вслед.
Почему атланты бедняжки? Элементарно. Сколько не заглядываем им под набедренные повязки, ничего мало-мальски впечатляющего не обнаруживаем. Ни-че-го! Чисто! Можно даже сказать, стерильно! Ну, разве что попцы знатные им Теребенёв, автор такого чуда, наваял. Видимо был не только ценителем, но и знатоком сих прелестей. Не зря же вел довольно разгульной образ жизни. Наши тщетные потуги разглядеть хоть что-то стоящее у великанов ниже пояса, собирают немало зрителей. К слову, они усердствуют не меньше, заражаясь желанием отыскать хоть подобие члена у несчастных атлетов. Дружный хохот привлекает прохожих, участников безобразия становится все больше, а мы под шумок сдергиваем на Дворцовый мост.
Вслед, с площади доносится хит братьев Самойловых. Не задумываясь, подхватываем одновременно:
Ляг, отдохни и послушай, что я скажу.
Я терпел, но сегодня я ухожу.
Я сказал: Успокойся и рот закрой.
Вот и всё. До свидания, чёрт с тобой!
Я на тебе, как на войне,
А на войне, как на тебе.
Но я устал, окончен бой,
Беру портвейн иду домой.
Окончен бой, зачах огонь,
И не осталось ничего.
А мы живём, а нам с тобою
Повезло назло…
Поём вдохновенно, и мне откровенно пофиг, что ни разу не оперная дива. За компанию, как говорится… Ветер играет в волосах, закидывает их в лицо. Продрогшие туристы из дружественного Китая завистливо поглядывают на наши раскрасневшиеся мордашки.
— Халасо! — трясет головой иссушеный, похожий на сморчок, пожилой обитатель страны драконов, шелка и регулируемой рождаемости. Что-то хреново они ее контролируют, если уже чуть ли не каждый четвертый в мире — китаец. Прут из всех щелей! Лена поворачивается к нему всем корпусом. Смотрит по матерински ласково сверху вниз, чуть ли не гладит его по лысой головёнке:
— Нам-то халасо, а тебе, дураку, холодно!
— Холоно-холоно, — радостно кивает китайса, поднимая вверх свой скрюченный пальчик.
Нам действительно хорошо. У Ростральных колонн парочки вытанцовывают самбу, соперничая во внимании с участниками байкер-феста, тусующимися тут же. На последних почему-то глаз чаще задерживается. Байкер Валера с черепушкой Хищника на голове, вместо обычного шлема! Чмоки-чмоки тебя во все части твоего гермака! На фоне рычащей, газующей и красующейся массы коллег ты выделяешься и впечатляешь. Три дружных вздоха вслед тому подтверждение. Конечно же тебе стоило остановиться, а не наверчивать вокруг нас на своем порыкивающем друге. Ну, что за капец?! Стоило положить на него глаз (три пары!), как от того, с кем жаждем встретиться, пришло сообщение. Он рядом. Дразнит, с-с-с…
Отправляем ему сэлфи, отворачиваемся от байкеров (Валера уже не котируется) и чешем к львам на Дворцовой пристани, которых я обещала одному хорошему человеку крепко обнять. То, что не нашли у атлантов, находим в самом неожиданном месте: под пузом у искомых животных. Вот не пожадничал Прокофьев, создатель этого зоопарка, привинтил-таки самое достойное достоинство из всех возможных. Правда у них на мордах прорисовывается такое выражение, словно их все же обделили. Даже стрёмаюсь обнять. Неблагодарные! Они бы к атлантам сгоняли и посмотрели, КАК можно обделить!
Голод не тётка! Именно он, вкупе с прохладным питерским ветерком, выдувшим из нас весь карельский бальзам, загоняет не куда-нибудь, а в шавермячную, как обзывает Маришка это, без сомнения, достойное заведение. Историческая часть Питера, великолепная архитектура и шаверма! Ощущение, что предаю родину. Фаст-фуд вреден? Сама так говариваю частенько. Просто уверена, что вреден. Но забываю об убеждениях, как только сей сказочно вкусный продукт попадает мне в рот. Идеально! Пофиг на перемазанные носы и щеки, холодное пиво и кучу зрителей, подвисающих на то, как мы слизываем майонез, стекающий по пальцам, и прислушивающихся к обсуждению, где и сколько розовых презиков нам нужно купить (еще одно обещание общему другу), чтоб надуть, нацепить на весло (а его, блин, в аптеке не купишь!) и продефилировать по набережной, раздаривая их прохожим. Да! Еще памперсы не забыть и постараться не загреметь на пятнадцать суток!
— Представляешь, заказываем в аптеке такой набор: памперсы и гандоны? — флегматично поправляет очки Лена.
Маришка вскидывается:
— Пусть завидуют! Не всех трахают до усрачки (минута молчания, наш хохот, робкое хихикание невольных свидетелей).
Тема презиков не отпускает даже на Невском. Маришка впереди на пару шагов. Лена на шаг позади меня. Приобнимает со спины, шепчет в ушко:
— А ведь мы их реально можем использовать. Огурцы-то все еще целые…
Представляю в красках, КАК именно, и заливаюсь смехом. Лена тоже. Маришка присединяется. Отсмеявшись положенное, выдаёт:
— А теперь расскажите, над чем ржали?
Второй приступ хохота. Ноги не держат. Сползаю по ограждению, а позади собирается пробка из пешеходов. Улыбаются не все. Я бы тоже приняла нас за обдолбанных…
Любое место мы связываем с какими-то людьми и впечатлениями. Питер у меня прочно связан с цирком, хотя часть клоунов из него скоро разъедется. В метро едем с пересадками. И из-за чего?! Узрели пару геев! Усердно преследуем, шифруясь за всеми более или менее объёмными тушками, шикая друг на дружку и делая покерфейс в нужных местах, а потом наводим резкость и видим, что там явная девочка, но здорово смахивающая на мальчика, который похож на девочку. Любопытство — зло!..
Вагон переполнен. Мы с Леной стоим спиной к дверям, Маришка напротив. Лене, единственной, удается надежно закогтиться за поручень. Маришка держится за ее руку, я опираюсь плечом. Машинистом в этом поезде наверняка подрабатывает тот самый байкер Валера, потому что вагон при торможении на остановках чуть ли не дыбом встает. Стараясь удержаться, зацепиться пальцами за шлейки маришкиных джинсов, слепо шарю рукой. Видимо, моя рука прогуливается не там, где надо, потому что Мышь ее тут же отталкивает, возмущённо ойкая. Сначала, пока ловлю баланс и стараюсь избежать незапланированной встречи с полом, ничего не понимаю, но по выразительным взглядам и восклицаниям типа: «Ты чего?.. Я тут… А ты… Фигасе!.. Перепутала, что ль?..» — начинаю догадываться, что они обо мне подумали, и висну на ржущей Лене. Я, конечно, без комплексов, но не настолько, чтоб вот прям в метро начать!..
Освободилось место. Сели. Чёт взгрустнули на минутку. Пришлось срочно развлечь себя просмотром фоток. Вспомнилось, что где-то нужно раздобыть огнетушитель. Очень нужно! Рисую картинку, как торможу первый попавшийся авто, отбираю искомое у обалдевшего водилы и уматываю с ним (не водилой — огнетушителем), пока девчонки, сидя в кустах, отводят ему глаза (где мы возьмем кусты среди асфальта и гранита — никого не волнует). Через пятнадцать минут, глядя на нас, заливающихся хохотом, ржет весь вагон. Парочка парней не скрываясь преследует от станции к станции. Видимо, такие гастролерши тут редко случаются. Чистый восторг в их глазах не описать ни одними словами. Льстит…
На подходе к гостинице предвкушаем встречу с администратором. Он нас не разочаровывает: сияет морделью и спрашивает:
— Вы опять смеетесь?
— Ну не плакать же нам, глядя на вас!
Выскакивает из своей конторки, провожает. Оборачиваюсь. Стоит внизу лестницы, смотрит вслед жадно, заинтересованно. Помахала рукой. Просто так. Заулыбался.
— Ёпть! Да вот же он! — Маришкин вопль разрезает тишину, заставляя подпрыгнуть. Буксую к ней. Тонкий пальчик тыкает в алый бок притаившегося между этажами огнетушителя. Лена с милой улыбкой поворачивается к админу, но Мышка ее опережает:
— Не будете ли вы так любезны, дать нам завтра возможность воспользоваться вашим агрегатом? Обещаем вернуть его полным.
Звонко брякнувшая о ступеньки челюсть. Мужчина завис. В глазах плакатными буквами: «Накуя?!..». Кивает головой. Потом прочищает горло:
— Да… пожалуйста. Только не забудьте вернуть, — и никаких вопросов. Золотой человек!
— Ессссс!!! — подпрыгиваем. Лестничный пролёт угрожающе трещит под ногами. Лифт с опаской раскрывает свой зев. Держись, железяка! За два оставшихся дня мы тебя еще не так ушатаем!
На часах половина первого. Шнурую Маришкин корсет, упираясь в ее опаньку коленкой, Лена фапает рядом и снимает, на предмет продолжить потом в тишине и уюте. Кончив… простите, ЗАкончив, носимся по всем комнатам в поисках то закатившейся неизвестно куда помады, то телефона (нафига он нам в такое время?), то клатча. В ночной клуб можно прогуляться пешком, но вечерние наряды не располагают к такому променаду. Таксист крутит головой, узнав, куда везти, смеется и через две минуты высаживает прямо у входа. Столик, с официантом-няшкой в качестве бесплатного приложения, явно заждались нас:
— Что будете пить? — парень склоняется ну очень провокационно, стараясь переорать заводного диджея. На бейджике — Андрей. Вижу, Маришка едва сдерживается, чтоб не припечатать ему по оттопыренной, рельефной корме. И без очков заметно, Лена тоже замышляет нечто подобное, но ей не удобно тянуться.
— Вкусный, крепкий, свежий алкоголь! Водки нам! — командует Маришка и все же протягивает лапки к вожделенному заду. У официанта хорошо развита чуйка, потому что за секунду до катастрофы Андрей сдергивает в сторону бара, а мы переглядываемся и хихикаем вслед. Не одному же Алексу (упс!.. сдала предводителя) такими красавчиками и их тылами любоваться!..
Наступает момент, когда мы и наедены, и накушаны, оборачиваемся к подиуму, чтобы приобщиться к прекрасному — стриптизу. Эротик-шоу неплохо поставлено, но слишком старательно его участники изображают на сцене страсть. Не торкает ни в одном месте. Или это мы мало выпили? Зато официант купается во внимании. После второго графинчика и полутора часов на танцполе брызжем бодростью и позитивом, как в момент рождения, не единожды пожалев, что на нас платья, а не джинсы. Во всяком случае у Мышки не раз возникает мысль расстаться со своим любимым корсетом и отжечь с еще большим размахом, хотя куда уж больше? Только цыган и медведей не хватает:
— Он меня угробит! — орет мне в ухо, брякнув кулачком по жестокому изобретению садистов от моды.
— Выживешь! — парирую в ответ и перемигиваюсь с Леной, плавно двигающейся под очередную композицию. Ей как раз ничего не мешает.
Резко выдохнув, Маршка переламывает корсет животом, издает победный клич и так лихо вертит тем, что от папы с мамой досталось, что зрители начинают аплодировать ей, а не подтанцовке.
Наступает момент, когда я навожу резкость и вижу Андрея, стоящего перед нашим столиком во второй позиции (вид сзади офигенный!). Маришка не только заставила его позировать на камеру, но и задрала форменную футболку-поло, открывая довольно рельефные мышцы спины и все же впечатывая обе ладошки в то, что пониже. Лена хохочет, фиксирует сие вопиющее безобразие на свой планшет, а я на диванчике корчусь от смеха. У парня глаза на лбу, брови ушли в гости к челке, но наш настрой ему явно нравится. Во всяком случае, к барной стойке он отходит поминутно оглядываясь и улыбаясь на все тридцать два, хотя на самой стойке уже выгибаются две условно одетые нимфы. Куда им с нами тягаться? У нас харизма вон какая, если чо!..
— Уже рассвет? — Лена пытается взглянуть в окно. Заверяю, что это просто неон отсвечивает, слегка сомневаясь в собственных словах. Легендарные белые ночи не застаём, но Питер и здесь с нами шутки шутит. Дома засыпаю через пару-тройку часов после заката, а в Питере в это время как раз рассвет наступает. Через полчаса становится понятно, что неон на все небо, это перебор — не так уж много мы выпили. Резко вспоминаем, что через каких-то семь часов нам еще геройское геройство совершать — порхать мотыльками по питерским крышам, а посему нужно сворачиваться и хотя бы сделать попытку поспать. Официант, получив расчет, как-то растеряно смотрит вслед, догоняет почти на выходе, но молчит, паразит! А мы чё? Мы нич-ч-ч-ё… Уходим, гордо задрав головы. Он свою дозу позитива уже получил… с чаевыми.
Не зря предводитель беспокоился, что мы без присмотра в Питере останемся. Нарваться могли легко. Три дамы в вечерних нарядах, шествующие на рассвете пешком по проспекту с песнями и хихоньками (а Маришка к тому же по газону босиком) привлекают внимание не только высыпавшего из клуба народа. Но мы-то ведьмы! Любой нечисти глаза влёгкую отведем. Во всяком случае, обошлось.
Как ведьмы спать укладываются? Громогласно! Соседям явно было весело. Жарко. На нас только трусишки размером с фиговые лепестки. Я с планшетом пытаюсь заснять, как девчонки, накрывшись простынями, изображают на камеру самые неприличные комбинации из имеющихся пальцев. Потом Маришка зачем-то ныряет под Ленину простыню, хохочут обе, похрюкивая поочередно. Лена кладет руку Мышке на грудь. Та дергается в сторону с визгом:
— Что это? Я не по этим делам!.. — резко разворачивается, и с криком: «Нашла!..» одевается ртом на мою грудь. Что именно нашла — фиг знает, но только мне становится приятно, как она быстро отклеивается и начинает посапывать под боком. Нет в жизни счастья!..
Утро встречает ярким солнышком, сушняком, стонами подруг и новой главой предводителя, вместо личной встречи с ним. Он, чертяка, не может обойти нас вниманием, чем немало радует и как-то незаметно нивелирует действие еще булькающего в мозгах алкоголя. Правда к главе мы добавляем по паре таблеток антипохмелина, для пущего эффекта. Сил на полноценный завтрак нет. Да и времени. Лихорадочно натягиваем на себя обмундирование, попутно перемывая кости отдельным комментаторшам, которые слишком уж умничали в отзывах у предводителя. Бесят! Особенно одна из них доставляет. Думаю, на моем лице сейчас совершенно зверское выражение, но подтвердить это некому — все заняты сборами. Лена из ванной возмущённо рявкает:
— Какого куя она от него хочет?
— Да пусть пишет, что хочет. Ведьмы — это мы! — выдаем почти одновременно с Маришкой. — Нам посвящено, а на остальных — пофиг!
В метро ведем себя почти прилично. Почти, потому что прямо перед нами стоит молодой человек с очень рельефным телом. В его джинсах тоже все довольно рельефно. Переглядываемся одновременно. Кто из нас выдает фразочку, что, мол, вот за какой поручень нужно хвататься, а не за Маришкины джинсы, не улавливаю. Но сонливость, которая навалилась под мерный перестук колес, как рукой сняло. Парень вышел на какой-то остановке, а его место заняла девушка с потрясными формами. Залипли на них втроём. И кто сказал, что мы озабоченные?..
До подъёма на крышу еще час. Засели в «Такао» — чай-кофе попить и время убить. Музыка из колонок самая танцевабельная. Ёрзаю в своем кресле, притопываю, приплясываю. Девчонки косо смотрят.
— Ты ночью не натанцевалась? — это Лена.
— Такая бодрая! Аж противно, — это Маришка.
Но в глазах у них пляшут бесята. Народ к подьему готов!..
Парнишка-гид, Максим, подхватывает нас в условленном месте, ведет к месту назначения, попутно раздавая инструкции по технике безопасности и правилах поведения на крыше. Почти все благополучно пропускаем мимо ушей. Мы же тётки взрослые. Сами с усами.
На чердаке меня впервые посещает мысль, что, возможно, будет не так просто, как я себе нафантазировала. По репликам девочек и их лицам понимаю, что они ни разу не Карлсоны, и если для меня поход на крышу, это приключение, то для них то самое пресловутое геройское геройство, при котором нужно и ногой на горло себе наступить, и памперс не забыть. Высоты они боятся!!!
По лицу Максима вижу, что он ни разу не рад такому повороту, но деваться некуда: Питер уже под нами. Крыши укрыты жестью, которая местами замечательно скользит и громыхает, как тот обоз с провиантом времен войны. Ощущение, что наш топот разносится на весь город. Кроме всего прочего, они покатые! Девчонки сразу становятся в пресловутую Position number two и я, не долго думая, присоединяюсь. За компанию, как говорится… забудешь, что высоты не боишься. Жаль, проводнику приходится больше общаться с нашими тылами, чем с нами лично, вцепившимися в конек кровли и передвигающимися гусиным шагом. Сочный, отборнейший мат перекатывается по всем закоулкам, когда ноги то и дело соскальзывают по жести. В какой-то момент оглядываюсь, улавливаю улыбку на лице Максима, которую он тщетно пытается подавить, чье-то движение в окнах напротив, и становится стыдно. Выпрямляюсь. Так и обзор получше (все-таки почти на два метра выше над землей) и чувствуешь себя уверенней.
Вид с крыш открывается замечательный. Конечно же здесь нет той самой европейской прилизанности, до которой нам ой как далеко. Крыши местами проржавевшие, утыканные несметным количеством антенн и тарелок, но такие родные, уютные. Повсюду старые дома с лепниной, вычурной и не очень. Внизу уютные дворики. Вдали высятся купола Исаакия, Спаса-на-Крови, шпили Петропавловки. Парнишка что-то рассказывает, мы даже слушаем, вопросы задаем, а взгляд неизменно обращается вдаль. На этих крышах ловлю кайф, от которого реально сносит собственную, до того и так на соплях державшуюся. Птицей себя не чувствую, нет. Разве что страусом, нечаянно оказавшимся не в том месте. Но улыбка сама на лицо просится. А комментарии моих подружек, относительно нашего маршрута и способа перёдвижения, заставляют откровенно и по-детски хохотать.
Мужественно перевалив практически ползком через очередное препятствие, Лена оседлывает конек, выдыхает: «Брось меня, командир... Брось!..» — и так проникновенно смотрит в глаза, что мы с Маришкой не смеем возразить, навешиваем на нее все сумочки и вещи (за каким кляпом было их на крышу тащить?) и бодро рысим (эт я конечно подзагнула) за своим гидом. Шастаем недолго. Одинокая фигурка брошенной на произвол судьбы Лены, то и дело отвлекает нас, заставляет скоренько закруглиться и вернуться к ней. Вот где помела не хватает!..
Когда ощущаем под ногами твердь гранитных тротуаров, едва не падаем на колени с криками: «Земля!.. Земля!..» Гид машет ручкой и с улыбкой растворяется в какой-то подворотне. Мы усаживаемся, где придется, чтоб перекурить впечатления. Вернее, девчонкам перекурить, а мне переварить. В ногах дрожь кисельная давно прошла. Впереди еще одно, задуманное дома мероприятие, и все мысли только о нем. Отвлекаемся лишь на посещение аптеки и магазина. Необходимый минимум закуплен. Розовых презиков нет. Только золотые. Пи-и-и-и-чаль!..
На условленную встречу мы почти не опаздываем. Почти, потому что умудрились за пару часов смотаться домой, приговорить курицу и пол бутылки бальзама, намарафетиться и конечно же блукануть в лабиринтах метро, пока добирались до Васьки, Васильевского острова. Там нас поджидает Ксю, готовая, как тот пионэр, провести экскурсию по достопримечательностям и развлечься в компании взрослых, но вполне себе шаловливых дам. Тракалатор придумали лентяи (планшет, шутник еще тот, выдает «трахалатор»!), но на руках у Маришки огнетушитель, потому чинно и неспешно катимся по его ленте. Все же не постеснялись тащить агрегат через весь город (правда, предварительно затолкав в полупрозрачный пакет). На лицах у невольных свидетелей не только удивление, на что мы, красивые до невозможности, только загадочно улыбаемся и пересмеиваемся.
Ксю встречает прямо на станции, что-то тарахтит, рассказывает, мы тоже не отстаём. Со стороны никто бы и не догадался, что видимся впервые. Впереди подмечаем женщину неопределенного возраста и наружности (сзади трудно понять, тридцать ей, или пятьдесят), гордо шествующую под ручку с невысоким мужичком. Понимаю, что ничего не понимаю в современной уличной моде, потому что из-под ее юбки игриво выглядывают откровенные бабские панталоны. Хорошо так выглядывают. Основательно. Во мне просыпается папарацци, догоняю эту парочку, щелкаю на память. Помещу в альбом рядом с фоткой того парня модельной внешности в дизайнерском прикиде, на которого только утром втроём залипали, встретив на Невском.
Ксю приводит нас в небольшой парк с фонтанами. Отдыхающих немного, но пока мы тут чудим, выполняя задуманную диверсию, их ряды заметно пополняются. Боковым зрением улавливаю, что нас снимают на телефон. Пофиг! Некогда на них глазеть. Успеть бы до заката применить огнетушитель почти по назначению, как прописано в сценарии, и где-то посидеть, перетереть за жисть.
Спустя час, совершенно не уставшие и очень довольные, чешем к собору Святого апостола Андрея Первозванного. Напротив него неплохой ресторанчик «Жан-Жак» со столиками на улице. Можно спокойно потягивать мохито и наслаждаться предзакатной красотой. Ксю у нас Зайка. Офигевший официант спешит записать пожелания, в том числе, морковку, которую мы заказываем для нее. Пару раз переспрашивает, уточняет, правильно ли расслышал. На симпатичной мордашке любопытство напополам с удивлением. Мало того, что компания по меньшей мере странная (разброс в возрасте от семнадцати до сорока с хвостиком), так еще и с огнетушителем, водруженным на почетное место во главе стола, в который тыкают пальчиком и требуют детям не наливать, еще и морковку им целую подавай!
Ее, кстати, он доставляет чуть ли не первой, и с таким видом, словно сам растил, сам поливал, холил, лелеял и для нас, красивых, практически от сердца оторвал. Вид презентабельный. Одобряем. Он счастлив. На камеру снимаем этот самый овощ, и его торжественное вручение мило улыбающейся Ксю, добавляем от себя по паре слов и отправляем в инет. Увидевшие оценят.
Со всеми делами покончено. Трескаем заказанные блюда, угощая друг дружку самыми вкусными кусочками, не забываем периодически поднимать тосты и провозглашать миру мир, а всем ведьмам по предводителю. Темнеет незаметно. Прощаемся с Ксю, обнимаемся, тут же договариваемся на днях встретиться и провести чуть больше времени вместе. Ей налево, нам направо. Или наоборот? Какая к черту разница? Топаем по опустевшим улицам, хихикаем, перебирая события дня. Между делом Лена жалуется, что растерла ноги там, где не видно, но болит прилично. Аптеки в обозримом пространстве не наблюдается. Зато видим кое-что поинтересней.
Кто за чем приходит в секс-шоп? Мы пришли за смазкой с охлаждающим эффектом и анастетиком для Лены и розовыми презиками для всей компании. Когда три дамы с огнетушителем наперевес решительно топают по ступенькам вниз, в магазин с игривым названием «Розовый кролик», продавец, интересный молодой мужчина лет тридцати, мимо которого мы гордо прошелестели, обдав тонким ароматом свежевыжранного мохито, отбрасывает сигарету, которую доселе неспешно посасывал, и рысит за нами, видимо понимая, что может не успеть к началу ЭТОГО концерта. Он успевает как раз вовремя. Мы только расселись на мягком диванчике, угнездив на него же свой реквизит. Глаза парня лезут на лоб от строенного: «О-о-о-о-о-о!..», на грани: «Конча-а-а-а-а-ю!..», вырвавшегося у нас одновременно. Все же отмотать столько километров за два дня, а сегодня еще и с красной балдой в руках — это вам не хухры-мухры!
— Чай, кофе, что-нибудь еще? — вырывается у него на автомате, пока глазами оценивает представшую перед ним композицию.
— Нам бы смазку, анальную, — выдает Маришка с самым радужным выражением лица.
— И в примерочную, применить ее немедленно, — добиваю я и так оуевшего парня.
— Да! — подытоживает Лена, уперев кулачок в бок. — И розовых презиков!
Видимо и не такие клиенты ему попадались, потому что молодой человек довольно быстро приходит в себя, выкладывает весь ассортимент, не забывая добавить, что смазка — наинужнейшая весч в каждом доме. На его словах, что, мол, и сам прокладки ею смазывал, тихо сползаю с дивана под столик. Девчонки уже валяются рядом. Он, видимо, понимает, какую двусмысленную фразу выдал, потому что ржет не меньше нашего.
Получив искомое Лена гордо шествует за ним к примерочной, скрытой за раздвижной дверью в потаённую комнату, как-то восторженно охает и замолкает. Мы не обращаем внимания, изволим пройтись экскурсией по экспонатам, гордо пестреющим в зеркальных витринах. В целом обстановка вполне уютная. Салонная, я бы сказала. Парень разрывается между Маришкой, зависшей у корсетов, мной у вибраторов и Леной в примерочной, чьи облегченные стоны, эхом отзеркаливающиеся от всех уголков помещения, можно интерпретировать по разному.
Я добираюсь-таки до той-самой потаённой комнатки и офигеваю уже на пороге. БДСМ-девайсы! Много! Запах кожи щекочет ноздри. Ремни, паддлы, флоггеры, плети и хлысты, фиксаторы всех мастей, кляпы, маски, латекс — глаза разбегаются в разные стороны и собираться обратно категорически отказываются. Мои прошлые околотемные исследования помогают споро разобраться в назначении всех предметов, поэтому на вопросы любопытствующей Маришки отвечаю четко, как на экзаменах. Лена присоединяется. Она еще тот эксперт. Похлеще меня будет.
Парень только успевает глазами хлопать и скрежетать шестеренками, явно пытаясь разгадать, что же за птицы к нему пожаловали. Его невысказанный вопрос зависает в воздухе, потому-что в салон входит еще один клиент. Пока они здороваются (без слов понятно, что знакомы) мы спохватываемся — нужно попасть в метро до закрытия, подхватываем свою поклажу и машем им ручками. Вслед несутся пожелания долгой жизни и высказывается надежда, что мы еще не раз почтим своим присутствием сие без сомнения колоритное заведение.
— Через год! — обещаем.
А презики-то мы так и не купили. Розовые…
Оуевшие менты с каменными мордами уже наблюдали в метро шествие трех очаровательных представительниц слабого пола в обнимку с огнетушителем. Сейчас, спустя пять часов, с не менее чудным выражением на физиях, удостаиваются лицезреть обратное дефиле. Только на сей раз дамы покачиваются, временами нетрезво икают и совершенно неприлично хихикают, ласково, как ребенка, укачивая детище противопожарных технологий. Хорошо, хоть не целуют в шланг. Детище, кстати, теперь в моих руках. Блонди на каблуках, с интригующим декольте и с огнетушителем — зрелище еще то!
Что я не так сказала, на кого засмотрелась слишком пристально — память совершенно отказывается дать подсказку. Но Лена обиженно дует губки и картинно шморгает носиком. На всякий случай мамой клянусь, что исправлюсь: вымолю прощение на коленях. Тут же успокаивается, многозначительно так смотрит, толкает Маришку в бок, призывает в свидетели.
— Я все записала, — кивает головой рыжая паразитка. По их глазам вижу, что и впрямь придется отрабатывать. Булки поджимаются в предвкушении. Я ж их знаю!..
Уже на прямой к гостинице вспоминаем, что сок и вода закончились. Да и на утро к чаю неплохо бы что-то купить. Девчонки отправляют меня в номер, а сами чешут в магазин. Первый час ночи. Наш любимый администратор куда-то запропал. Поэтому входную дверь открываю своим ключом и бодро топаю по пустым и гулким коридорам. Только выйдя из лифта вспоминаю, что огнетушитель пора бы на место водрузить. Прощаюсь с ним, как с родным, глажу теплый бок:
— Пока! Нам с тобой было очень весело.
Скромно молчит в ответ.
Разогреваю поздний ужин в микроволновке и несусь в душ. Явятся мои ведьмы — стой потом в очереди! Наслаждаюсь, расслабляюсь под упругими струями, смывая дневную усталость. Шум воды не сразу дает расслышать телефонный звонок. Где-то на периферии сознания мелькает мысль, что это видимо за стенкой играет любимая Supermassive Black Hole «Muse», которая у меня на рингтоне. Минут через пять понимаю, что совсем даже не за стенкой. Заматываюсь в полотенце и несусь в спальню, где разрывается уже красный и охрипший от звонков телефон.
— Ты там что, с соседями зажигаешь? — орет в трубку Маришка. — Впусти нас. Админа нет, а ключи у тебя.
Пока я натягиваю тунику на влажное тело, пока спускаюсь вниз, они уже просочились в вестибюль вслед за какой-то парочкой. Смотрят загадочно. Лыбятся. Попом чую, задумали какую-то гадость! Открываю дверь в апартаменты и тут же захлопываю у них перед носом. Ломятся поначалу с угрозами, а потом сменяют тон, понимая, что на лестнице ночевать совсем не айс, обещают, что мне будет совсем не больно и даже понравится. Звучит довольно убедительно, поэтому впускаю, наивная.
Лена с порога рявкает:
— На колени!
Падаю тут же. Попробуй ослушаться, когда на тебя так смотрят. Внимательно слежу, как из сумочки она извлекает длинный предмет, отдаленно напоминающий те, что красовались в витрине «Розового кролика». Протягивает:
— Соси прощение!
— Что-о-о-о?! — возмущаюсь, но руки уже теребят шелестящую упаковку.
— Ланочка у нас тут немножко провинилась… — сообщает Маришка своему планшету.
— Ты что, снимаешь? — мои брови ползут вверх. Во попала!
Упаковка никак не поддается. Лена забирает сюрприз с ехидным комментарием, что я совершенно ни к чему не приспособленная. Через пару секунд перед моим носом появляется он — леденец на палочке!
— Соси прошение! — изрекает грозно.
А я чё? Я нич-ч-ё! Сосу…
Что Маришку дернуло спросить, сколько в леденце сантиметров? Отстраняюсь, прикидываю на глаз, приложив к нему растопыренные пальцы, смело заявляю:
— Пятнадцать.
— Профессионал, бля! Такой талант пропадает!.. — рыдает она в ответ. Съёмка сорвана. Соседи (кстати, довольно интерэсные молодые человеки) вряд ли рассчитывали в час ночи проснуться под хохот, стоны и подвывание. Может здесь звукоизоляция хорошая? Во всяком случае, в гости к нам никто не ломится, и то радость!..
Спать укладываемся опять почти на рассвете. Не дрыхнуть же сюда приехали! Утро наступает очень скоро. Чересчур, я бы даже сказала. С трудом раздираю глаза. Взгляд натыкается на упаковку памперсов и презики, которые мы так и не раздали прохожим. Надо что-то делать! Бубню подъём. Пока девчонки принимают ванну (по отдельности!) оформляю на подоконнике шикарную инсталляцию из памперсов, политых фантой, презика, который-таки ночью надула Маришка, анальной смазки и растаявшей в сумочке шоколадной конфетки (очень похожей на какушонок), благополучно разместившейся в одном из памперсов. Помалкиваю. Не показываю результат своих трудов, пока народ еще не покушал.
За столом обсуждаем, куда дальше путь держать, ведь впереди еще весь день. Сытые, девчонки чешут на балкон, перекурить это дело. Их путь лежит как раз мимо того самого подоконника, на котором раскинулась картина маслом. Комментарии и хохот доносятся такие, что просто глохну. В этот момент как раз к чайку приложилась. Зря, конечно…
Стало любопытно: у всех нас дурная натура, или одна я такая убогая? Не. Все в порядке. Я не одинока, потому что через две минуты фото с памперсами и история о соседях-командировочных, заглянувших ночью в гости, нарвавшихся на нас, извращенок-слэшерок, с анальной смазкой наперевес, и со страху растерявших по углам полные памперсы (фото прилагается!), выложены в общую беседу.
Такой тишины в эфире я не помню давно. Первым через пару минут отмирает Алекс:
— Чёт я резко есть расхотел.
Таня тоже не выдерживает:
— Фу-у-у-у-у…
Мы сползаем под стол. Алекс продолжает:
— Боюсь даже представить, что в тех продолговатых штуках, — это он на памперсы.
— Да-да-да, — подхватывает Танюшка.
Тут уж я не выдерживаю:
— Не нервничайте. Мы просто решили над вами приколоться. Еще раньше сгоняли по аптекам и в секс-шоп не поленились заглянуть, чтоб купить смазку, презики и памперсы. Фанта и конфетка изобразили то, что задумывалось. А вот парни по соседству и вправду живут. Но мы — девушки гордые и неприступные! Блюдём верность. Потому историю с их посещением просто придумали.
Хохот в ответ. Пусть и виртуальный, но мы довольны.
Откуда у меня такая куча вещей?! Почему замок на чемодане отказывается закрываться? Приходится применить силу. Выписываемся из гостиницы, сдаем чемоданы в камеры хранения, гуляем по Невскому. Люди в Питере ходят в Эрмитаж, а мы, ненормальные (совершенно случайно!), попадаем в музей эротики. Тут позволено не все, но многое. И это здорово! Экспонатов достаточно, чтоб приуснувшая было фантазия разгулялась вновь. Достаточно только сказать, что встречает нас экспозиция под говорящим названием «В СССР секса не было!». Мохнатые киски работниц брежневских времен, в ситцевых платьях, с косынками на голове, бесстыдно раскинувших ноги в дебёлых резиновых сапогах, тут же опровергают сказанное выше. Далее игрушки времен Екатерины. Задорная была мадам! В БДСМ зале зависаем дольше всего. Разве уйдешь тут, не перепробовав все приспособления? Наши шалости и здесь не обходятся без зрителей. Несколько парочек хихикает, смущается, но не выпускает нас из поля зрения. Популярные мы!..
Проголодались. Около часа сидим в полюбившемся «Такао», о чем-то шутим, улыбаемся, но эти часы уже отравлены предощущением расставания. Не хочу, чтоб они уезжали, и в то же время хочу туда, где меня уже заждались. Убиться ап стол!.. Даже умудряюсь пару слезинок пустить, поделившись тем, о чем обычно предпочитаю молчать. Но разве с ними можно долго грустить? Через пять минут уже хохочем над чем-то, что не откладывается в мозгу. Да это и не требуется. Главное, запомнить сияющие моськи девчонок, сберечь звенящее чувство наполненности и счастья, которое не отпускало все эти дни.
Провожают до самого вагона в метро. Мне на другой конец Питера, а у них еще четыре часа до поездов. Обнимаю обеих одновременно. Глаза предательски пощипывает, но не стану плакать! Закатываю чемодан, присаживаюсь. Девчонки стоят в раскрытом проёме двери. Лица потерянные, но улыбаются. Ве-е-е-е-е-дьмы… Любимые мои. Механический голос из динамиков сообщает об отправлении. Закрытия дверь разделяет нас надолго. Теперь на целый год. Вижу через стекло улыбку Лены, Маришку, изображающую, как бежит за вагоном и тапки теряет, улыбаюсь сама. За стеклом темнота. Всё. Усталости почти не чувствую, как и сожалений. Мы ведь еще встретимся. Зато в голове крутятся картинки прошлых дней:
— Гандоны золотые, с нежным ароматом ванили!.. — якобы читает через плечо Маришка.
— Утончённой латекс золотого цвета с нежным ароматом ванили, — уточняю я.
— От этого аромата ванили реально хочется просто дриснуть! — фыркает на ухо. Принюхиваюсь. Соглашаюсь.
— Что у тебя с ногой? — смотрю на Лену.
— Это я сидела под себя, — поясняет.
— Хорошо хоть не ходила под себя, — радостно комментирует Маришка.
Курят на балконе. Я в комнате. Аллергия на дым не дает возможности торчать там с ними, но дверь открыта. Хочу все слышать.
— У тебя уже пепел на голове, — это Маришка Лене.
— Моё все, посыпать голову пеплом, — гениальный ответ!
— Ща я вам мальчика покажу, — Лена тащит планшет.
— А где он живет? — любопытствует Мышка.
— Да ХЗ!
— А что это такое, ХЗ? — отмираю я, а она удивленно смотрит.
— Хрен знает…
Алекс пишет в беседе:
— Декольте Ланы видел. А Маришкино где? Лену даже не прошу, ибо дама сурьёзная.
— Она обиделась, — пишу в ответ.
— Кто? — и смайлик с отпавшей челюстью.
— Лена, — сообщаю ему. — Допрыгался! Достает грудь. Сейчас тебе будет фото.
Пока мы щелкаем кадр за кадром, хихикая в предвкушении, он умудряется прислать кучу сообщений: «Скоро?..», «Ну, когда?..», «Где вы там пропали?..», «Долго еще?..» и даже короткий отрывок из «Шрека», где осёл исходит желчью в нетерпении. Наконец, фото отправлено. Минута молчания. Коротко:
— Хорошо, Муз на кухне. Не видит, чем я тут развлекаюсь.
— А ты порошок-то забери, забери, — бубнит мне Лена, не отрывая глаз от планшета.
— Какой порошок? — в голове мелькает мысль, что мы не зря эти дни столько ржали, как под кайфом.
— Какой-какой? Тот что мы купили для стирки… — пальчик на подоконник, на котором сиротливо ютится пачка «Мифа». Рекламная пауза.
— А нах мы его брали? — через время отмираю я. — Кто здесь собирался батрачить?
— Ты у меня это спрашиваешь? — флегматично пожимает плечами моя половинка, выглядывая из-за своего компактного окна в мир. — После «Карельского бальзама» и не такое купишь.
Уже после встречи с родными, обнимашек-целовашек и душа открываю вк и начинаю изрыгать словосочетания на французском, от досады скрежеща зубами. Девчонки на набережной заловили шикарнейших морячков (День ВМФ, в принципе!), оседлали их, вскарабкались на руки и, размахивая парадными знамёнами, устроили такое сэлфи, что мне немедленно хочется обратно. Особенно приглянулся длинноногий красавец, стоящий рядом с Леной. Кстати, Алексу он тоже понравился. Вот попробуй с ним где появиться! Конкурент!..
Отправляю девчонкам полное одобрение их выбором, прошу без меня не особо чудить (а жаба-то давит!), оставить запал для следующей встречи (через год, в расширенном, я надеюсь, составе, в Москве) и не забыть, что их ждут поезда. Получаю кучу смайликов в ответ. Обожаю!..
Последующие дни наполнены иной радостью. Рядом со мной мои дети, вокруг нас Питер, с его домами, музеями, памятниками, мостами и каналами. Рассказывать о них бесполезно, да и не стану о личном. Нужно просто быть здесь, в этом невероятном городе. Если же у меня спросят, куда бы я порекомендовала сходить, или что сделать — дам совет: когда пойдешь по городу гулять, попробуй скопировать выражение и позы всех статуй, которых встретишь на своем пути. Особенно в Летнем саду можно оторваться. На смех пробивает в момент. Барклая у Казанского приободри, чтоб нос не вешал, а Кутузову поклонись за то, что французам-таки навешал. Болтай ногами в фонтанах, маши рукой всем проплывающим катерам и сам на них не забудь прокатиться, гуляй по крышам, паркам и скверам, встречай рассвет у разводных мостов. А еще загляни атлантам под набедренную повязку и язык им покажи, потому что с тем, что между ног, многим однозначно повезло больше, чем им. Еще загорающим под Петропавловкой помаши рукой. Привет от меня передай. Львов не обижай. Просто скажи, что я к ним вернусь обязательно. И грифонам напомни, чтоб не забыли исполнить моё желание. Ходи пешком. Впусти в себя этот город. Почувствуй его. Он хороший, что бы там не говорили, пусть и хмурится частенько и дождевыми тучами укрывается. Для смешливых оторв он обязательно смахнет с себя этот морок и улыбнется солнцем, как улыбался нам.
Жди меня, Питер!..